«Пойдем-ка в дом!» — позвал внутренний голос.
Я подхватила ликер — пусть он не такой целебный, как сухое красное, но тоже весьма полезен, хотя бы для успокоения разыгравшихся нервов.
И только я выкарабкалась из затягивающего кресла, как по микрорайону пронесся хоровой вопль, слегка приглушенный стеклопакетами: дружно орали граждане, укрывшиеся от неведомой опасности в своих жилищах. Я отчетливо расслышала крик «Ур-р-р-ра!», донесшийся из соседней квартиры, выстрел шампанского и звон разбитого стекла. Затем лиловое небо над домами со свистом прорезала ракета фейерверка, а со двора понеслись невнятные, но задорные возгласы, свист и улюлюканье.
«Это что — отбой воздушной тревоги?» — предположил мой внутренний голос.
Двери шумно хлопали, окна распахивались, выплескивая наружу разбойное мужское гиканье и заливистый женский смех. Какова бы ни была опасность, от которой народ доселе прятался по хаткам, похоже было, что она благополучно миновала.
— Ра! Си! Я! Ра! Си! Я! — состязаясь в громкости с гулким эхом, пьяным басом рыдал кто-то в подъезде.
В этом суровом мужском плаче было столько искренней радости, что я окончательно запуталась в предположениях относительно сути происходящего.
«Массовый психоз!» — пробормотал мой внутренний голос.
— Красного вина народ перепил, что ли? — поддакнула я. — Или йод им в голову ударил?
На проспекте послышался приближающийся рев моторов, потом визг тормозов и звук удара. Не совладав с любопытством, я перегнулась через балконные перила и устремила взор на улицу. Пожилая «девятка», не успев убавить скорость на светофоре, на излете въехала в квадратный зад нового «Лексуса». Водители и пассажиры, выскочившие из обеих машин, сошлись стенка на стенку и... принялись лихорадочно обниматься и даже целоваться! Подъехавшая спустя минуту патрульная машина ГИБДД с нетипичным для этого спецтранспорта пренебрежением к правилам дорожного движения остановилась поперек дороги, выпустила пару мужчин в форме, и они мгновенно примкнули к массовому поцелуйно-обнимательному движению.
— Господи, да что же это делается?! — изумилась я, глядя на братание заведомо враждебных кланов.
Дум, дум, дум! — замолотили в мою собственную дверь.
Я вышла в прихожую, посмотрела в глазок и увидела Трошкину, которая нетерпеливо подпрыгивала и приседала на коврике для вытирания ног, словно ей приспичило по малой нужде.
— Й-й-й-й-инка! — взвизгнула подружка, едва я ей открыла. — Ура!
Это радостное «ура» явно не было сокращением от «урологии», так что первоначальную версию, будто у Алки возникла острая проблема с мочеиспусканием, я забраковала. Аккуратно стряхнув со своей шеи Трошкину, умудрившуюся обнять меня в прыжке, я выглянула на лестницу и услышала массу разнообразных громких звуков, свидетельствующих о неуемном ликовании народных масс. Стало обидно, что я не принимаю участия в общем веселье и даже не понимаю его причины, поэтому я язвительно спросила:
— Что празднуем? Нам засчитали техническую победу в третьей мировой по очкам?
— Ви а зе чемпионз! — не ответив мне, запела одуревшая от радости Трошкина. — Ви а зе чемпионз! Тра! Ля! Ля-ля! Ля! Ля-ля, ля, ля-ля!
Слова бессмертного хита Фредди Меркьюри она явно забыла, но это не портило ей настроения. Мне же упоминание о чемпионах кое о чем напомнило:
— Черт! Я пропустила финальную игру?!
— ТЫ ПРОПУСТИЛА ФИНАЛЬНУЮ ИГРУ?! — остановившись посреди комнаты на одной ноге, переспросила глубоко шокированная Трошкина таким тоном, словно она уличила меня в продаже Родины.
Я только вздохнула. За Катькиными матримониальными делами и в отсутствии в доме мужчин, которые держали бы руку на пульсе спортивной жизни страны, я совершенно забыла о матче века! Сегодня наши сражались с итальянцами за кубок Европы по футболу и, судя по всему, умудрились победить!
— Забыла, — с сожалением призналась я. — А ты смотрела? Расскажи хоть, как это было!
Трошкина с готовностью рассказала и даже показала мне наиболее интересные моменты матча: и как поскользнулся итальянец, и как забил наш, и какое лицо было у тренера макаронников, когда он понял, что вместо кубка его подопечные получат фигу с оливковым маслом. Фигу она тоже показала, для пущего эффекта сунув ее мне прямо в лицо, но я не обиделась. Созерцая Алкины пасы и дриблинги, я сидела на диване с видом на окно, за которым неспешно плыли в побежденную «нашими» Италию мирные лиловые облака, и широко улыбалась.
Радовала меня не только и не столько футбольная победа, сколько ее вполне предсказуемые последствия.