— Идем! — Алка с треском захлопнула альбом и встала на ноги. — Апчхи! Покажем фотографию Катерине и узнаем, кто такой этот подозрительный конопатый.
— Минуточку! — я снова открыла альбом, аккуратно вытащила из уголков интригующее фото с Рыжим и спрятала его в свою сумку.
— Это зачем? — полюбопытствовала Алка.
— Потом расскажу. Давай звони в службу такси, я не собираюсь переть груз чужих воспоминаний на своем горбу!
Катерина лежала в кровати и плакала. Ее зареванная физиономия была первым, что я увидела с порога, и мое сердце испуганно екнуло. К счастью, со второго взгляда я заметила в руках плаксы потрепанный томик любовного романа.
— Можно?
Мы с Алкой вошли в больничную палату с матерчатой сумкой, в которой помещался тяжелый фотоальбом. Я тянула суму за левую ручку, Трошкина за правую, и вместе мы образовали четкую букву «М». С грохотом уронили свою ношу к подножию тумбочки, облегченно выдохнули, и Трошкина вопросительно напела:
— О чем, дева, плачешь? О чем слезы льешь?
Я бесцеремонно забрала у Катьки слезоточивое чтиво, оценила название: «В сетях неистовой любви», хмыкнула и спросила:
— Неужели тебе мало проблем в реальной жизни?
— А какие у меня еще проблемы? — промокнув глаза, искренне удивилась Катерина. — Вроде все уже рассосалось. Менты меня не беспокоят, беременность протекает нормально, и замуж я скоро выхожу, так что все хорошо, спасибо вам! Или я что-то пропустила?
— Ничего-ничего, в самом деле все хорошо! — оптимистично напела Трошкина, одновременно чувствительно пырнув меня острым локтем в бок. — И мы очень рады, что ты так позитивно настроена. Кстати, а стоит ли, в таком случае, расстраивать себя просмотром уже неактуальных фотографий?
— Нет уж, пусть рассматривает, и без спешки! — торопливо шепнула ей я. — Не хватает еще тащить этот талмуд обратно!
— Нет уж, я посмотрю! — словно услышав мою подсказку, возразила Катерина и потянулась за альбомом.
— Лежи!
Мы с Алкой в четыре руки возложили саркофаг с нетленными воспоминаниями на тумбочку. Катька открыла его на последней странице и сразу же заметила:
— А где же самый последний снимок?
— Этот? — я достала фото с интригующим фрагментом рыжего-конопатого из своей сумочки. — Я поместила его отдельно от остальных по соображениям безопасности! Ты, вообще, каким местом думала, когда закладывала на длительное хранение такой компромат? Да если бы менты после взрыва у ЗСК посмотрели твой альбом, это фото и подпись к нему стали бы серьезнейшей уликой против тебя! Смотри, Ратиборский тут бежит от тебя, любимой, как олень от лесного пожара — ясно, что ты его преследуешь, а он вовсе не хочет общаться. К тому же в кадре тот самый фонтан, рядом с которым была взорвана депутатская машина. В целом все выглядит так, словно ты примерялась к субъекту на местности, готовясь к совершению преступления!
— Вы так на это смотрите? — озадачилась Катька.
Трошкина вместо ответа молчком поддела ногтем бумажку с подозрительной подписью «Геночка от меня уходит!», сковырнула ее, смяла и выбросила в корзину для мусора.
— Кстати, а что за рыжий тип уходит от тебя вместе с Геночкой? — спросила я Катерину.
— Это Леша, — безразлично посмотрев на фото, ответила она. — Алексей Гольцов, Геночкин помощник.
— По какой части помощник?
— По депутатской. Должность такая есть в ЗСК — помощник депутата. А что?
— Да так, ничего, — я многозначительно посмотрела на Трошкину и встала. — Ладно, Катя, ты отдыхай, а мы пойдем!
— До свиданья! — Алка торопливо вывалила на постель больной клубки белых ниток и поспешила за мной, но в коридоре первым делом высказала мне претензию: — Ты почему как следует не расспросила Катерину про этого Лешу?! Ничего толком не узнала!
— Узнала, узнала! — заверила ее я. — Алексей Гольцов, помощник депутата Ратиборского — тебе это разве ни о чем не говорит? Склеротичка! Мы же вместе с тобой смотрели новости по телику! Забыла? Алексей Гольцов в ночь с субботы на воскресенье подвергся разбойному нападению и загремел в больницу с черепно-мозговой травмой!
— Ух ты! — Алка резко остановилась. — Хм... Однако! Похоже, я была права.
— Трошкина! Ход твоих мыслей мне интересен, но непонятен, — старательно сохраняя терпение, предупредила я.
— Ну, насчет круговорота налетчиков в природе! Помнишь, у меня была версия, что каждый замаскированный налетчик в свой черед становится жертвой нападения? Смотри, если Гольцов и есть тот самый рыжий-конопатый, который сегодня наскочил на Разноглазого, то вполне естественно, что позавчера кто-то набросился на него самого!