— Голый ноль! — резко сказал непримиримый Березкин.
— Сущую малость! — поправил его Никифоров. — Некий кандидат в депутаты городской думы незадолго до выборов сообщает прессе о том, что его преследуют недоброжелатели, читай — политические противники. С месяц назад вроде невнятно пригрозили, пару дней назад вроде побили и, наконец, вчера, кажется, все-таки побили с угрозами.
— А кому кажется? — осмелев, вылез с вопросом Сержик Мызин.
— Зришь в корень! — похвалил его капитан. — Неоспоримых доказательств, что все было именно так, не имеется. А верить на слово гражданину кандидату я лично бы не стал: сами понимаете, в предвыборной борьбе все средства хороши. Но три дня назад при обстоятельствах, указывающих на тщательно подготовленное и безупречно организованное убийство, погиб товарищ по партии и непосредственный шеф нашего кандидата. И это совпадение, согласитесь, придает газетному трепу о политической травле определенный вес. Так что, хотим мы того или нет, а проверить информацию придется.
— Мы хотим! — отсалютовал практикант-мушкетер Сержик Мызин.
— Возьми контакты гражданина кандидата, — кивнул ему капитан. — Самого его трогать не надо, чтобы меньше вонял, но у дома повертись. Надо поспрашивать там, кого можно, о людях в черных масках.
— Есть!
Сержик обрадовался и засобирался в настоящий поход — не за пошлыми бубликами, а за важными сведениями.
Проходя через светлый просторный вестибюль Конторы, он посмотрел на себя в зеркало и остался доволен увиденным: отражение продемонстрировало Сержику умеренно приятное малозапоминающееся лицо с внимательным взглядом.
2
Разбудил меня Бронич. На звонок я ответила машинально, но, услышав в трубке голос шефа, моментально проснулась. Посмотрела на часы, выяснила, что утро едва началось и подобралась, как купальщик перед прыжком в холодную воду. За четыре года моей не беспорочной службы в «МБС» Бронич звонил мне не одну сотню раз, но он крайне не часто делал это в седьмом часу утра и вовсе никогда — просто с целью поболтать.
— Инночка! — отдаленными громовыми раскатами пророкотал начальственный голос. — Это что за чертовщиночка?
Рифма была роскошная, но я не успела выразить начальственному пииту свой респект.
— Куда все пропадают? — спросил шеф.
— Кто — все? — заинтересовалась я, кстати вспомнив про пропавшего Александра Пущина.
— Ты! Андрюша! Катюша! Все!!!
— А-а-а, мы все! — я успокоилась, сообразив, что неурочный звонок шефа спровоцировал обострившийся кадровый вопрос. — Насчет Эндрю я ничего не знаю, Катя в ожидании малыша на больничном, а у меня семейные проблемы — ребенок из Америки прилетел.
— Чей ребенок? — Бронич явно запутался в детях сотрудников.
— Моей двоюродной сестры и ее мужа, владельца похоронной конторы, — добросовестно объяснила я.
— О! — шеф замолчал.
— Но я сегодня буду в офисе, вы не волнуйтесь, — успокоила его я.
В котором часу я буду в офисе, сказано не было. Поэтому я не стала спешить со сборами, неторопливо позавтракала и, дождавшись девяти утра, позвонила Тоне Петровой из пресс-службы ЗСК. Она не знала, кто такой Александр Сергеевич Пущин, но обещала это выяснить. Мы договорились встретиться в обеденный перерыв в приснопамятном кафе-кондитерской на площади у фонтана, и я поехала на работу.
— Ну наконец-то!
Шеф всплеснул короткими лапками, подвинулся, открывая мне вид на гостевой диван, и я без удовольствия испытала ощущение, которое красиво называется «дежавю». На диване с кислой миной сидел Коля Махов из администрации Тихошевска. При моем появлении он встал, и Бронич с облегчением сказал:
— Инночка, поручаю нашего дорогого гостя тебе!
— Здравствуйте, Николай! — умеренно сердечно (чтобы наш дорогой гость не слишком важничал) сказала я и прошла к своему столу. — Чем могу помочь?
— Это, скорее, я! — бессвязно ответил Махов и сунул руку под летний пиджак. — Я вам ваше... вот...
Прежде чем вынуть руку из кармана, он с самым озабоченным и даже таинственным видом огляделся по сторонам, из-за чего степень моего интереса к незваному гостю резко и сильно возросла. Стало крайне любопытно, что же такое необыкновенное вытащит из-под пиджака пресс-секретарь нового тихошевского мэра? Белого кролика, булатный кинжал, пробирку с обогащенным ураном?
«Он сказал — "ваше"! — напомнил мой внутренний голос. — А у тебя никогда не было ни кинжала, ни урана!»