7
— Сначала в ванную, потом поесть, а потом к девчонкам! — Денис Кулебякин хлопнул спутника по плечу и с намеком подмигнул ему.
Казимир Кузнецов поморщился, бережно помассировал плечо, натруженное лямкой рюкзака, и не сделал никакой попытки подмигнуть в ответ. Красивые глаза гениального дизайнера опухли от комариных укусов и приобрели не свойственный им ранее монголо-татарский прищур. Тем не менее Зяма ответил:
— А потом опять поесть! — и тоскливо вздохнул.
Походно-полевой кухней утонченный и избалованный сын знаменитого кулинара-изобретателя был сыт по горло. Кашу с консервами, чай с дымком и вермишелевый суп с головастиками Зяма мечтал исключить из своего рациона до конца текущей жизни и на все последующие. Он также никогда больше не собирался сплавляться на рафте, спать в палатке и перемещаться по сильно пересеченной местности на своих двоих. Суровый экстрим больно ударил по организму дизайнера: у Зямы болели разбитые ноги, натруженные плечи, намозоленные руки и измученный непривычной едой желудок.
— Надо было позвонить Дюхе с Алкой и заказать нормальный праздничный ужин! — капризно сказал он.
— Не надо звонить! — возразил пулеводонепроницаемый капитан Кулебякин, у которого не болело ничего. — Сделаем им сюрприз!
— О-о-о! — желчный Зяма поднял взгляд к потолку машины и проникновенно попросил: — Господи, укрепи нас!
— В смысле? — нахмурился простодушный Денис.
Зяма иронично усмехнулся и покачал головой. Как герой-любовник с многолетним стажем, он не понаслышке знал, сколь малоприятны бывают сюрпризы тина «возвратился внезапно муж из командировки». Правда, ему еще никогда не приходилось выступать в роли внезапно возвратившегося мужа.
— Нет, ты давай отвечай! — колючкой вцепился в него профессионально настойчивый милицейский капитан. — Ты на что это намекаешь?
— По статистике, семьдесят процентов женщин не хранят верность своим избранникам, — высокомерно сообщил Зяма.
— Наши женщины не такие, — заявил Денис и растроганно улыбнулся.
— Все не такие, — кивнул Зяма. — Все семьдесят процентов... Вот, помню, была у меня одна бухгалтерша. Такая застенчивая, стеснительная девушка! А когда я собрался уйти к другой, она привязала меня к кровати собственными колготками! Вот были страсти-мордасти!
Капитан Кулебякин кашлянул, помянул недобрым словом холодную горную речку и некоторое время помалкивал. Зяма ждал, иронично выгнув бровь, и дождался:
— Я знаю Инку! — пафосно заявил Денис.
— Друг мой! Знаешь ли ты Инку? Я имею в виду — знаешь ли ты ее так, как я? — с надрывом перефразировал классика начитанный сын великой писательницы.
— Это откуда? — с подозрением спросил малообразованный в литературном плане капитан Кулебякин.
— Это из жизни, — буднично сказал Зяма. — Ты не представляешь, как сильно ошибается тот, кто уверен, что знает о своей подруге абсолютно все! Вот, помню, была у меня одна библиотекарша. Тихая, скромная девушка, большая любительница поэзии Серебряного века. И что ты думаешь? Когда я ушел от нее к другой, она взяла отвертку и нацарапала на капоте моей машины разные слова — отнюдь не цитату из стихотворения Ахматовой!
— Я не ушел к другой, — лаконично молвил Денис.
— Ты просто ненадолго ушел, этого могло быть достаточно, — хмыкнул циник. — Ах, друг мой! Как сказал великий Шекспир: «О женщины, вам имя вероломство!» Ангелы, которых мы любим, способны превращаться в демонов! Вот, помню, была у меня одна учительница физкультуры. Энергичная, веселая девушка, большая любительница пеших прогулок на свежем воздухе. И что ты думаешь? Подстерегая меня, она двое суток просидела в засаде в собачьей будке!
— Это случилось, когда ты ушел к другой? — уточнил Кулебякин.
— Шути, шути! — обиделся Зяма. — Посмотрим, как ты будешь смеяться, обнаружив, что моя сестрица не страдает от приступа одиночества, вызванного твоим отсутствием!
— Спорим, страдает? — завелся Кулебякин.
— Спорим, что нет!
Спорщики ударил по рукам и отвернулись друг от друга, мрачно созерцая трудно различимый в сгущающемся мраке пригородный пейзаж за окнами машины.