— Интересная мысль! — знатная авантюристка мамуля выпрямилась и заблестела глазами.
— Давайте обойдемся без кликушества и потусторонних фокусов! — попросила я. — Предлагаю на недельку отдать Майкла в детский коллектив. В обществе сверстников он быстро отыщет нормальные жизненные ориентиры. Заодно и русский язык подучит!
— Можно договориться с Анечкой Пятницкой из первого подъезда, она работает воспитательницей в старшей группе детского садика, — посоветовала Алка.
— Отличная мысль!
Обрадованная мамуля немедленно побежала договариваться с Анечкой. Папуля повеселел, и Зяма перестал поглядывать на Майкла как злопамятная жертва бомбардировки на мирный кукурузник. Мы выпили вино, съели наскоро сочиненный папой завтрак и разошлись кто куда.
И лишь перед уходом на работу, собирая в свою сумку все нужные вещи и ненужные вещички, я обнаружила, что мой диск с видеозаписью из казино «Пирамида» бесследно пропал.
2
Рабочий день в офисе начался с неприятного разговора с Броничем.
— Зайди ко мне, Инночка! — позвал он из своего бункера.
— Да, Михаил Брониславич, — мой голос упал.
Я слишком давно и хорошо знаю шефа, чтобы обманываться его ласковыми словами и интонациями. Голос Бронича будет исполнен нежности даже в том крайне нежелательном для меня случае, если ему вздумается повелеть что-нибудь вроде: «Инночка, взойди на гильотиночку!»
— Инночка! Это правда, что ты взяла заказик от казино «Пирамида»? — шеф размеренно постукивал ладонью по столу, словно забивал гвозди в крышку гроба.
— Нет! — твердо ответила я, не желая, чтобы этот гроб стал моим.
Я еще не готова покинуть ряды сотрудников «МБС». У меня нет другого стабильного источника доходов.
— Странно, а мне сказали...
Бронич перестал стучать и использовал освободившуюся руку для того, чтобы потереть лысину. Этот жест, по сути, аналогичен известной манипуляции Алладина с волшебной лампой: так шеф высвобождает волшебную энергию мысли.
— Это недоразумение! — все так же твердо сказала я.
— Надеюсь, надеюсь... Но должен предупредить: Левон Айрапетян — не тот человек, с которым я хотел бы иметь дело. Любое дело!
— А кто такой Левон Айрапетян? — спросила я, продолжая усиленно демонстрировать полную непричастность к любым делам игорного бизнеса.
— Левон Айрапетян — это хозяин того казино, заказ которого ты не принимала и принимать не будешь! — с нажимом сказал шеф и мановением длани отпустил меня на волю.
Я не тронулась с места: мне хотелось узнать побольше.
— Он что, бандит?
— Инночка, в твоем возрасте нельзя быть такой наивной! Он не бандит, он бизнесмен. Но такой, знаешь ли, некультурной формации...
— Типа выпускник солнцевской группировки? — понятливо уточнила я, великодушно пропустив мимо ушей бестактный намек на мои недетские годы.
Бронич замахал размашистее и энергичнее:
— Иди уже, Инночка, иди! Работай!
Я вернулась за свой стол и некоторое время по инерции изображала активную трудовую деятельность. Потом до меня дошло, что шеф сидит у себя за закрытой дверью и моего показного героизма не видит, а в общей комнате на меня и смотреть-то некому. В отсутствие Катерины, которая строго следила за тем, чтобы все штатные процессы в нашем офисе шли как положено, контролировать соблюдение трудовой дисциплины в «МБС» было некому. Более или менее вовремя на барщину вышла только я одна. Наша бухгалтерша сказалась больной, а копирайтер Сашка Баринов закосил от работы в офисе под предлогом необходимости встречи с клиентом на нейтральной территории. Зато ближе к обеду появился видеодизайнер Андрюха Сушкин, с понедельника пропадавший невесть где без всякого объяснения причин.
Тихо открыв и так же тихо прикрыв за собой наружную дверь, он опасливо поглядел на вход в кабинет шефа и шепотом спросил:
— Бронич у себя?
Я кивнула.
— Не повезло! — вздохнул Эндрю и на цыпочках, чтобы не скрипнула ни одна половица, прокрался в свою каморку.
Там он первым делом напился из кулера холодной воды, вторым — включил кофеварку, а третьим — со вздохом взял ручку, придвинул к себе чистый лист бумаги и низко, как дирижабль на привязи, завис над ним опухшим лицом.
— Уж полдень близится, а вдохновенья нет? — с пониманием спросила я, перефразировав Пушкина. — Что пишем? Не иначе объяснительную о прогуле?
— Ох... Как ты думаешь, где я все это время был и чем занимался? — вместо ответа спросил меня коллега.