– Добрая вы, госпожа Д’Жаннэт!
– Да уж, не злая, эт точно!
– Позволь полюбопытствовать, страшно интересно! За что же он тебе должен - то? – Ты не поверишь, Ролик, дело выеденного яйца не стоит! Подумаешь, минетиком пару
раз осчастливила, и всего - то! Это, по - твоему, преступление? – Как посмотреть. Мне - то, скажем, глубоко пофиг. Хотя, честно говоря, не до конца
понятно, за что этот самый мерзкий тип… гм… феррюкнутый гражданин Кондомченко, фикен его, сударыня, удостоился вашей благосклонности. А вот Юрию Ивановичу явно не пофиг, уж поверьте! Он у нас парень дерзкий, доннерветтер!
– Да как ни посмотри! Всем пофиг! И Юрке в том числе.
– Жанночка, Жанночка! – Роланд хамливо пощёлкал пальцами перед её лицом. – Ваша маниакально - депрессивная настойчивость, юная леди, граничащая иной раз с непрошибаемым просто - таки ослицизмом, в вещах не столь, согласитесь, очевидных весьма - весьма порою настораживает! Не перегибайте, плиз!
– Э - э - эй! Ну ты не очень - то тут кочеврягу кочевряжь, мазафака! – Сергеевна в точности воспроизвела неприличные жесты фон Штауфена возле самого же его носа. – Здесь вам не приём у психиатра, а я не пациентка! Зато в Академии по муай - тай и, кстати, панкратиону – первая в абсолюте! Смекаешь? – довольно жёсткая, согласитесь, заява. – Кстати, по поводу ослицизма… Ха - ха! – тут же, как ни в чём не бывало, замурлыкала мягко, будто кошечка. – Ролик, милый, уж кто бы говорил! Сам же против очевидного упираешься упрямее всякого осла! Ладно, полчасика – минуточек сорок есть в запасе у нас, покуда толстосвин добирается. Так и быть, разъясню тебе… Как ты любишь говорить, ситуасьён, да? Вот её, родимую, и разъясню! Слушай, значит, сюда, малыш. Прикурю только…
Должно отметить, у любого мало - мальски нормального человечка – свои тараканы. Банально, но факт! Причём отсутствие в голове сих благословенных насекомых – отнюдь не показатель какого - то там, знаете ли, особенного порядка или, скажем, умственного благополучия. С чего вы взяли?! Скорее наоборот – повод для серьёзнейшего беспокойства! Самое время озаботиться, уж не вакуум ли сверхглубокий в головушке образовался? Быть может, кость сплошная? Сладкая вата? Хмелеграб ? Кока - кола?
Ещё случаи часты, ежели крыша напрочь прохудилась и в непогоду течёт, понимаешь! Тогда сквозь образовавшиеся дыры небо со всеми его небожителями и без телескопа хорошо видать. Как на ладони! Только вот незадача - то – заливает частенько огонь в очаге, оттого волшебный горшочек плохо варит. Всё каша да каша. Пусть и овсянка, сэ - э - эр!
Ах как хочется жаркого или щец томлёных иногда, вы себе не представляете! …Тоже каша сплошная в голове?! Что ж, с кем не бывает… Не огорчайтесь! Главное ведь – не падать духом. Овсянка – склизкая зараза, поговаривают, через нос хорошо выходит. Чем бы головку забубённую продавить? Губами окаянными, думами потаёнными, размышлениями у парадного подъезда, хоть чем - нибудь! Мда - а - а - а… У парочки нашей сладкой, кстати, в поряде всё с тараканами, даже говорящие сверчки кое у кого на чердаке обретались.
Жанна Сергеевна – та вообще дама, надо сказать, способная, прибамбасов – полна коробочка! Однако сводились они в большинстве своём к нормальному здоровому, пусть и весьма… хм… разнообразному блудству. Не то чтобы болезненность какая психическая у девушки наличествовала, боже упаси! Просто предпочитала мадемуазель Назарова это дело всем остальным своим многочисленным хобби. И потому, оказываясь порою пред нелёгким – ох, нелёгким ! – выбором, всегда героически выбирала матумбу.
Несомненно одно: упрекать в чём - то юную леди бессмысленно, ибо не прожив, как известно, – не переживёшь, не попробовав – не познаешь вкуса! У каждого из нас, что бы там ни вопили тошные идеологи всех мастей и окрасов, крестопузые попы, культуртрегеры, придворные писаки, журналюги, прочая шваль прикорытная, свой, индивидуалистический, так сказать, путь к совершенству. Хоть карандаши точите, хоть блох подковывайте! А хоть и в стоге сена…
«В стоге сена у реки,
Подчиняясь зову тела,
Пересудам вопреки,
Целомудрию не внемля,
Ждёшь с томлением груди
Новых встреч в зовущей неге,
Безгреховность в забытьи,
Где - то там, в далёком небе.
Пусть изведает тебя
Любодей, пресытив чресла,
Не попробуешь огня,
Лишь вкушая пищи пресной.
Встав на путь любви утех,