– Гы - ы - ы - ы! – только и мычал не на шутку развеселившийся Максик, всхлипывая и умильно вытирая слёзы.
– …Нет? Верю! Без обид, но для шпиёна у тебя кишка тонка. Может, вы любовнички? Гм… Тоже навряд ли. Слишком со многими бы пришлось… Хе - хе! Тут уж точно кишка нужна о - го - го! Лужёная!
– Пардон, пардон, пардон! – сей же момент ехидно осведомилась Жанна. – Вы - то откуда, Ролик, такой информированный выискались, позвольте поинтересоваться? Пуф - ф - ф! Я о кишке лужёной, если что.
– Не позволю, курва матка боска! Ерст ди арбайт, дан дас шпиль, нах дер райзе комт дас циль ! Не время сейчас! Всё бы вам, милая Жанин, шуточки шутковать. А между тем дело - то серьёзное! Да - а - а - а… Масса вопросов и ни единого ответа. Ситуация, честно говоря, вообще не поддаётся никакому осмыслению! Шайссе! Однако меня, как ещё к тому ж в числе прочих достоинств и прекрасного аналитика, – с гордым видом гулко постучал себя кулаком в рыжеволосую грудь, – гораздо больше заинтриговало другое, доннерветтер! – а именно появление здесь, в расейском секторе Академии, некоего бравого гринго, ставшего впоследствии вдруг совершенно мёртвым. С чего бы ему здесь дохлому валяться - то? Как вам, а?
– Хм… Да пока, честно говоря, никак. Потом, кому какая на фиг разница? – Назарова флегматично пожала плечами. – Высоко в горы вполз Уж и лёг там в сыром ущелье, свернувшись в узел и глядя в море . Полежал, полежал, заскучал… Ну, и - и - и - и… сиганул, как водится, с верхотуры, блин корявый! Ушибся, разумеется, летать - то не выучен! Теперь вот, собственно, лежит себе, валяется… Кстати! – встрепенулась она ни с того ни с сего. – Что там ещё за подельница в уголовном деле фигурирует, а? Хорошенькая хоть? Из нашенских? Кто - нибудь знает? Вдруг не поделили чего?
– Бу - у - у - у! – продолжал пускать смешливые пузыри Хрюкотаньчик. – Ёт - та мать! Уф - ф - ф!
– Вдруг, ласточка моя, бывает, ежели из маминой из спальни средь бела дня, покуда папа - трудоголик в обеденный перерыв секретарше начальника карандашик точит, выбегает некто кривоногий, волосатый и хромой! Вот это – вдруг так вдруг! Невзначаечка, понимаешь, эдакий репримандик! Девушка не в счёт, уверяю вас, в ней как раз довольно явственно просматривается случайная жертва. Касаемо же причины появления здесь невезучего янки, абсолютно уверен, дело вовсе не в Юрии Ивановиче Ширяеве, крепко набившем кому - то когда - то наглую звёздно - полосатую морду, а, как мне отчего - то кажется, именно в нашем сегодняшнем междусобойчике с твёрдым намерением сварить слойку в Миры Братьев Стругацких. Причём, прошу заметить, ни я, ни Юрка, к слову, до сего момента ни сном ни духом не были в курсе удачной попытки многоуважаемой Д’Жаннэт, умудрившейся надыбать где - то в абсолютно нелегальных, бесследно исчезнувших нынче базах пускай и не реализованный, но вполне себе рабочий прототип результирующей матрицы. Верная чуйка же подсказывает мне, что кто - то или, быть может, что - то, в отличие от нас с Иванычем, простачков, в курсе, бл*дь, всего происходящего! И это плохо, смею вас уверить, пахнет, дорогие мои!! Просто - таки за версту собачьим говном разит, холи ш - ш - шит!!!
О - о - о - о! Выразительно, не правда ли? Сколько экспрессии! Сколько натуральных эмоций! Да вам, товарищ фон Штауфен, в театральное впору поступать было, а не в какую - то там, понимаешь, вшивую Академию маршальскую! Однако перебивать говорящего, несомненно, хамство беспардонное, не стоило этого делать. Хорошо б ещё хамским своим поведением и нашим великим прикорытным теле - радиоведущим озаботиться. Глядишь, плебс зомбированный когда - нибудь прилично вести себя научится, терпимее к инакомыслию. Хе! То - ле - рант - нее! Мы же не станем им уподобляться, умолкаем, внемлем гласу тевтонскому. Тем более ведь вещает шельмец складно, согласитесь, ушей не отвесть!
– …Неоднократные же, как тут совершенно случайно выяснилось, попытки хитрожопых гринго в строжайшей тайне от всего прогрессивного человечества проникнуть в те самые Миры, почему - то так и не доведённые ими до победных реляций, что тоже здорово напрягает, лишь усугубляют мои тревоги и, сами понимаете, подозрения! Теперь вот и десантник их бравый мёртв, хурензон! Последняя надежда человечества, мазафака! Инициировать официальное расследование у нас, к глубочайшему моему сожалению, нет никаких оснований. Доказать какой - то там мухлёж нынче не представляется возможным. Все следы преступления – а это именно преступление, причём серьёзнейшее! – уничтожены. Поэтому в сложившейся непростой, просто - таки аховой, доложусь я вам, ситуасьён, остаётся лишь одно! – здесь голос германца зазвенел золингенской сталью, достигнув наивысшего, почти левитановского, пафоса. – Сделать то, что, судя по всему, не удавалось доселе никому!!! – энергично рубанул воздух широкой трудовой ладонью. – Забросить Ширяева в сердце того самого коварного пресловутого «Понедельника», начинающегося, подскажите - ка дружненько, когда? – абсолютно верно, в субботу! Но с величайшей осторожностью, други мои, – предостерегающе погрозил пальцем, – с величайшей осторожностью, хурензоны мои ненаглядные!