– Процесс понятен, да? Уверена, мальчишки, вы теперь и без девочек достойно выступите. Ха - ха! Справитесь, не волнуйтесь! Главное, друг дружкой не увлекитесь ненароком! Тут такая штуковина, значит… Никого я не бросаю! Пуф - ф - ф! Просто душ хочу принять, усталость смыть. Мне ж ещё Юрочку в «психоход» собирать! Кстати, к стыду своему вынуждена признаться, не читала ваша покорная слуга «Понедельник начинается в субботу», каюсь! Какая там эпоха? Девки местные нижнее бельё - то хоть носють?
– Это, как и везде, смотря по ситуации. Хе - хе! Ты, вона, иногда тоже… того… балуешь! …Эпоха? Мнэ - э - э - э… – призадумался Роланд. – Где - то… Ближе к концу вашего двадцатого века, наверное. Джинсы - трубочки – куцый вариант до щиколоток, носки белые, ботики на «манной каше». Хм! Дефицит, не достать… Фигня! – кеды китайские вполне сойдут, Гленн Миллер, одномоментно прославивший на веки вечные мухосранскую Чаттанугу, Билл Хейли со своими Кометами, Элвис и всё такое прочее. Одним словом – стиляги! Хе! Штатники. Дрек мит пфеффер! Не волнуйся, Сергеевна, собрали вещмешок уже, лежит там, в шкафу, валяется, что твой ужик высоко в горах.
– Не мой, а Пешкова Алексея Максимовича, если уж на то пошло! Чужого, пусть и великого, не шейте мне тут, понимаешь! Ладно, нет меня. Надеюсь, к моему возвращению покончите, наконец, со всей этой постылой шнягой?! Надоело, чесс слово, блин горелый!
Не успели, однако. Два оставшихся сектора опять всем кагалом пришлось выправлять. И всё - таки оно случилось! Ура, товарищи! Слойка склеилась! Ну… Практически… Жанин по понятным причинам пребывала в лёгкой эйфории: ходила - бродила пританцовывая, о чём - то щебетала беспрестанно, взъерошивала «малышам» волосы и улыбалась, улыбалась с удовольствием от хорошо проделанной работы, предвкушая сладкое.
М - м - м - м! Оно и понятно, без пяти минут выигранное пари обещало ведь интригующий плезир со строптивым саксонцем! Не забыли, поди, ещё? В свою очередь, к некоторому удивлению фон Штауфена, обнаружилось, что и без «боевой раскраски ирокеза» девушка вполне себе ничего смотрелась: иногда свет божий днём затмевала и даже ночью довольно сносно освещала местами матушку сыру землю. Где только раньше гляделки тевтонские были? Гм… Вопрос! Оставалось лишь дождаться окончательной стабилизации результирующей матрицы, рассчитать длительность плутониады, после чего запулить Ширяева на недельку до второго, куда Макар, соответственно, телят не гонял, и - и - и - и… Не тут - то было! Как говорят у них там, в Саксонии: «Руфе нищт «Хазе» бист ду ин им саке хаст» . Причём, дорогие мои любители препротивного японского бухла, в слове «саке», просим обратить внимание, ударение ставится на первый слог.
– Эй! Эй! Эй! Идите - ка скорее сюда! – в голосе Максика слышались неподдельно тревожные нотки. – Что - то случилось! Самсинг… это… типа, хэппинед, бл*дь!
– Ну, что там у тебя опять стряслось, а?! Мазафака! – как - то уж очень недовольно, раздражённо отреагировала госпожа Назарова.
Устала, наверное… Обычно, при ближайшем рассмотрении, недовольство, раздражение, иные формы гневливости оказываются сплошь делом напускным. Всего - навсего ширмой, скрывающей болезненность, испуг, обиду, безволие, душевную слабость либо полнейшее бессилие. Сильный человек никогда ведь не поддастся гневу, согласитесь, не изрыгнёт на окружающих, тем более – близких ему людей омерзительную гневливость свою, не опустится до банального вздорного тявканья. Он попросту проходит мимо мелких дрязг, прощает незлобивые ошибки, дурашливое ребячество, прочие, в общем - то несущественные, вполне безобидные штучки и, в отличие от подавляющего большинства склочных сограждан, при необходимости действует жёстко, но без лишних слов. Или бездействует молча, что, кстати, весьма относительно и зачастую равнозначно. Хороши ли, плохи ли, правильны, неправильны поступки его – решать не нам, хоть мы и очень любим судить, осуждать, обрекая порой сильных людей на бесчеловечные муки и унижения. Особенно когда не удаётся сломить их непокорную волю. Гиены всегда с особым остервенением набрасываются на израненного льва, заживо грызя его, долго и жестоко. Лев, справедливости ради отметим, почти всегда убивает подлую гиену довольно быстро, практически одним ударом. На то он, собственно, и благородный лев, недаром царём зверей наречён! Что ж! Всё это словоблудие, конечно же, никакого отношения к делу не имеет, и у милой Жанин, разумеется, с гиенами ничегошеньки общего, только вот занервничала девица реально, ой, реально! Хе - хе! Прям львица!