– Да?
– Точно так.
– А что же тогда… Какого рожна? – Назарова, казалось, пребывала в состоянии полнейшей растерянности. – Объясните уже кто - нибудь! Что случилось - то?!
– После, после! Слишком много времени потеряно. Запускайте «пыжилку», готовьте «Гену», микрокамеру, «Алексан… Сергеича» , прочую лабуду лабораторную протокольную. Абсолютно все условности должны быть соблюдены, действуем строго по регламенту! «Рубинштейн» включён? – фон Штауфен быстренько перехватил инициативу, а то так с соавторством, знаете ли, и пролететь недолго . – Плутониаду после высчитаем. Стоять, Назарова, бояться, никого руками не трогать! Ширяева не будить пока. Обстановочку разведаем, оценим, там видно будет.
Яичко, к всеобщему ликованию, оказалось на поверку не очень - то и тухлым. «Пыжилка» гнусно взвыла, и в воздухе, как обычно, слегка пахнуло горящей серой. Дьявольская всё - таки, что ни говори, штуковина, каждый раз мороз по коже!
– На входе коннектора сколько напруги бум заливать, гражданин начальник? – у Жанны аж ладошки вспотели от возбуждения. – Рубина полтора? Два? «Гена» - то ваш припухший, поди, тысячу раз переделанный, уже небось под центнер тянет?
– Полтора, два?! Не вздумай, холи ш - ш - шит! – бош аж с лица сбледнул. – Совсем ошалела?! Минимум миниморум! Одну десятую, ну, максимум – ноль пятнадцать выставляй, не боле! «Гена» как раз вполне стандартный, чуть - чуть, быть может, тяжелее обычного. Килограмм, наверное, двадцать пять, думаю, тридцать. – Роланд по ходу дела ещё раз на всякий случай перепроверил оборудование. – Ну… Плюс - минус. А вот товарища «Рубинштейна» мы малость того, модифицировали, эт точно! – причём большей частью над увеличением выходной мощности колдовали… Мараков Витька подсоблял. Знакома с ним? Гений электрический, Тесла свежеиспечённый! И хорошо, что не знакома… Слишком, понимаешь, активный!
– В каком смысле?
– До баб чужих зело охоч, в таком вот смысле! Спортсмен - бабник - разрядник, фикен его! Теперь смотрите, малыши и малышки, ежели аж цельных две единицы на вход нашего суперконнектора залить, как вы, миледи, – фон Штауфен с лёгкой укоризной покачал головой, – давеча предложить изволили, то на выходе кавалерист - супертяж в полном обвесе, вкупе с конягой своей бронированной, склизкой говнопулей сквозь рамку пролетит, будьте покойны! А то, глядишь, ещё и страшилище какое средневековое лох - несское за собой потянет. Чудище, понимаешь, из Ваккареса! Соображаете? Доннерветтер! Словно мухи в пылесос! Все, небось, баловались когда - нибудь? То - то же! В панцирь пукнуть не успеют!
– Извините! Зачем же в панцирь - то?
– С целью, так сказать, дезодорации и… хм… консервации! Хе - хе! Уяснили? Потому аккуратнее обходиться нужно с мощной аппаратурой - то, радость моя, нежнее. Тщательнее, я бы сказал! Это вам не фен, понимаешь, индустриальный, моментом выдует всё и вся на хрен! Скальп сорвёт с крыши! Тебе к стилягам именно сегодня приспичило попасть, да? И именно в таком виде? Заметь, так, между прочим, – без трусов, да ещё и в тапочках дуралейских с помпонами! Хе - хе - хе! По главной улице с оркестром! …Да? …Нет? …То - то же! Эхе - хе - хе - хе! Опять - таки гадостей потом оттуда каких - нибудь сто пудов насосём! Оно кому надо?
– Слушайте, господа, может, я поеду, а? Ладно? – вмешался в разговор оставшийся слегка за кадром Максимилиан Варламович, нетерпеливо перетаптываясь с ноги на ногу. – Делать мне здесь особо нечего, неинтересно… Свечку разве что подержать? Гы - ы - ы - ы! Дык, надеюсь, сами теперь… как - нибудь сподобитесь.
– Да иди, иди уже, изнылся весь! Всё равно ведь никуда от нас не денешься… С какой ещё конягой?! – взбудораженная Назарова вновь перекинулась на фон Штауфена. – В Арканар , что ли, повоевать надумали зарулить между делом? Аники - воины, бл*дь! Так слойка… это… вроде конкретно для «Понедельника» варилась, не в Миры Стругацких вообще… Чего ты всем тут голову морочишь?! Тапочки мои прикольные с помпонами покоя ему, видишь ли, не дают, мазафака! В зеркало лучше бы почаще смотрелся, бандерлог!..