– Совет да любовь! – съехидничал напоследок Хрюкотаньчик, пятясь к выходу. – Счастья вам, голубки! Пока вачажный олень Ширяев, значится, не проснулся! Буга - га - га! Там уж не обессудьте! Гы - ы - ы - ы! – но его, по ходу дела, никто уже не слышал.
Обидно, слушай, да?! Столько полезного для людей сделал, а они… По - хорошему даже и не попрощались! Гм… Время, что ли, ещё не пришло?
– Ничего я не морочу! Дрек мит пфеффер! При чём здесь какой - то там Арканар?! Не собирались мы в это захолустье! Это же у чёрта на куличках! И матрица примитивная, почти чёрно - белая. Сама же знаешь, наш поток в следующем семестре при Грюнвальде стажируется. В частности, мы втроём: Юрик, я и Пионер, то есть Борёк, приглашены выступать за сборную команду Польши, точнее за хоругвь земли Сандомирской. Или Куявской?… В общем, как фишка ляжет! Точнее, кто больше забашляет.
– Не поняла! День сегодняшний и далёкая гипотетическая стажировка… Хм! Какая взаимосвязь? Может, уже наконец - то объяснишь мне, бестолковке?! …О, гляньте - ка! – отвлеклась на секундочку. – Действие второе, картина третья: те же и Хрюкотан с чемоданчиком! Возвращение блудного свинёнка!
– Пожалуй, рановато домой ещё. C вами здесь пока побуду. Не возражаете? – Максик вернулся крайне удручённый. – Там эти… крокодилы… Никого не впускают и не выпускают, гады! Приказ у них, ёта мать! Накаркала - таки, змеища?!
– Сам же сказал – жёлтая подводная лодка! Куда с неё денешься - то? Сиди уж. Только тихо мне!
– Да понял я, понял…
– М - м - м - м… – Рол в задумчивости своей на возвращение Варламыча, похоже, и внимания - то особого не обратил. – Ты вправду ничего не знаешь? Юрасик не выболтал в постели под пытками? Нет?
– О чём? Не томи!
– Ну - у - у… Скажем, о наших забавных похождениях при Равенне. – Ничегошеньки не знаю я! Рассказывай уже давай, моська твоя поросячья! – не
выдержала Д’Жаннэт нудных немецких тормозов. – Хорош кота за яйца - то тянуть, мазафака! – Думаешь, хорош? Ладно, как скажете… Гм… – вновь умолк. – Включила бы коннектор,
что ли, пусть пока заливается.
– Проснулся, соня! Всё давно фурыкает уже, блин горелый! – На входе пять сотых установи… Нет, лучше – три.
– Чего так слабо? «Гена» ни в жисть «Рубикон» не переползёт! – Отставить спорить! Камерой сначала пошаримся, «Сергеичем» проанализируем. Мало
ли чего. Тут дело такое, тонкое… Люди, понимаешь, с потолка падают, холи ш - ш - шит! «Гена», кстати, может, и переползёт. В конце концов дольёшь при необходимости. В чём проблема - то?
– Слушаю и повинуюсь, мон женераль! Никак нет проблем! – Тэ - э - э - к - с… Шахер - махер, сами понимаете, парикмахер… Это мы включили… Это
тоже… Вроде ничего не забыли. Грхм! Вундербар ! Возвращаясь к нашим баранам, должен заметить, ничего страшного, на самом - то деле, тогда и не произошло. «Страшное» – вообще, знаете ли, категория довольно условная. Слоны, скажем, боятся, как ни странно, пчёл, медоеды – нет. Хотя относительно огромных слонов мелкотравчатые косолапые милашки - медоеды – сущие козявки! Я, к слову, самолётками не летаю, по крайней мере, стараюсь всячески сего избегнуть. Вы, мадемуазель, – летаете, и, насколько мне известно, даже по кайфу вам. Нда - а - а - а…
– А кто тогда из нас двоих, простите, козявка?
– Будет вам глупостями дурацкими перебивать, девушка! Неровён час… – Ой, молчу, молчу! Дяденька, прости засранку!
– Смотри мне, коз - з - за! …О чём это я? …Так вот, ежели кто не в курсе, мы втроём тогда унтерами под Якобом из Эмса ходили, точнее – капралами под лейтёхой его голубоглазым – Фабианом фон Шлабендорфом . …Как там дела - то? Приборчик мощность набирает?
– Экий вы торопыжка, господин фон Штауфен! Хм! В первый раз, что ли? Да набирает, набирает, не беспокойтесь! Не отвлекайтесь, пожалуйста, менее пяти процентов ещё.
– Любой процесс неусыпного контроля требует, дорогуша! Фюр орднунг , так сказать. А Фабианчик, надо отметить, прикольный оказался малый. Фабиашка - обаяшка! Злющий, резкий, что тот питбуль, доннерветтер! Вояка до мозга костей! Боец! В остальном же зря небо человечишко коптил, совестью, благородством, прочими добродетелями не обременён абсолютно. Ежели по - честному, без всяких там нынешних вальтер - скоттовских романтических экивоков, – редкостный урод! Убивал и грабил, грабил себе и убивал. Насиловал, при любой оказии и без оной. Груди женщинам отрезал, подонок! Детишек на кол… Ничего не поделать, есть такая работа – наёмник, холи ш - ш - шит! Что, кстати, в те жестокие времена скорее за правило слыло, нежели за исключение. Поднасрать, знаете ли, настучать на соседа за долю барахлишка малую тоже всячески приветствовалось. Измена Родине или там колдовство – самые распространённые статьи. А сколько в этой связи разнообразнейших истязаний и умерщвлений применялось, м - м - м - м! – закачаешься! Что ты на меня так смотришь? Иначе попросту не выжить было! Можно подумать, у твоего Кобо Абэ сильно замороченная человеколюбием публика собралась. В двадцатом - то веке! Это вам не Средневековье срачное, доннерветтер! Новейшая история, а говнюки те же! Э - хе - хе! …Вот видишь! …Чайку, кстати, не желаете?