Бош механически закурил. Опять, видимо, навеяло! Пару раз затянувшись, спохватился, с отвращением загасил сигарету. Аж со злости вдавил в блюдечко! Правильно, сколько ж можно - то?! В комнате и без того кумарище непроглядный! – платиноиридиевый топор весом в килограмм свободно воспарил бы ровнёхонько в метре от пола. Извиняйте за плагиат, товарищи учёные, точнее, однако, не придумаешь. И вообще, бросайте уже свои хромосомы нах! Это вам он, Костя Цзю, сказал.
– Тут же пространство, насколько глаз хватало, заволокло едким пороховым дымом. Почти как сейчас здесь, только гуще. Мно - о - ого гуще! Эдакая устрашающая прелюдия! Должен тебе сказать, в дурацких жестяных вёдрах на голове оглушает конкретно! И это всё цветочки зацвели, сама понимаешь. Дым, как известно, сам по себе особого вреда не наносит, но, к превеликому сожалению, без огня не бывает… А затем раздался звук… Шум… Сперва слабый. Я такого раньше и не слыхал - то никогда. Стреляли, конечно же, рядом, бывало, и ядра падали. Но так, чтобы в самой гуще артподготовки оказаться… Бр - р - р - р! Нет уж, увольте! И начало до меня доходить, что засим последует. Нда - а - а - а, обстановочка… Абкакен, бл*дь!
И снова пауза. Трудно бошу, по - видимому, давались фразы удобоваримые. Эмоции недобрые перехлёстывали, мазафака!
– Знаешь, как в древнем анекдоте: «Тук - тук - тук. – Кто там? – Пизд*ц! – Тебе чего? – А я пришёл!» Очень, очень скоро шум усилился до рёва, став столь мощным, страшным, всепоглощающим, что хотелось сквозь землю провалиться! И вдруг распался, словно плётка - семихвостка, веером буравящих воздух звуков, таких: ф - р - р - р - р - ж - ж - ж - ж! – и в конце каждого – смерть! Ягодки прилетели. Людей в клочья рвало! Лопались! Летит ядро, знаешь, и чпок, будто шарики воздушные! На излёте смертоносный снаряд в ком - нибудь да застревал, зарываясь с несчастным глубоко в землю, или же смертельно переломанного отбрасывал в кучу обезображенных трупов. Кругом грохот, огонь, грязь, куски разлетающейся окровавленной плоти, искорёженного железа, истошные вопли раненых, умирающих, а мы стоим во чистом поле, держим строй, оглохшие, ослепшие, все в говне, и никуда не спрятаться, не скрыться, да ещё пиками несчастных гасконцев подпираем, чтоб те на х*й не разбежались кто куда! Фикен нас всех в арш!!!
Ну вот! Опять перехлестнуло. Может, валерьянки дядечке накапать? Думаете, пора уже? …Да вроде ничего, пока держится.
– Допустим, я где - то в чём - то и приукрасил малька, поверь, не для красного словца. Иеройствовать ни к чему мне. Так запомнилось. Заботливый Педро Наварро, кстати, как позже выяснилось, таки приказал своей пехоте залечь и в укрытиях пережидать артиллерийский бой. Наш же ушлёпок малолетний – ни хрена! Стоять, бл*дь! – и никаких гвоздей! Лозунг у их благородий, понимаешь, такой! Солнце ясное, фикен его! В какой - то момент даже начало казаться, ежели хорошенько выдохнуть, легче помирать. Там, глядишь, где - то враг промазал, где - то сам увернуться исхитрился. Хе! Вздор, конечно же, но бывают моменты – за любую соломинку цепляешься! На вдохе, сама прекрасно знаешь, удар в принципе тяжко держать. На выдохе – легче. Тогда я, выпучив страшно глаза, заорал дурниной: «А - а - а - а - а - а!» И все вокруг орали что есть мочи: «О - о - о - о - о - о! У - у - у - у - у - у! Е - е - е - е - е - е! И - и - и - и - и - и!» И Юрка орал. И Борёк… тоже… знай себе повизгивал.
– Любишь ты Бориса Вольдемаровича! …Ого! Около шестидесяти уже. Бодренько! – Люблю, Сергеевна, ой, люблю! Второй он у меня по влюблённости! После вшей
лобковых.
– А я, что же, выходит, третья?! Это… где - то там… Замыкаю тройку призёров, уступив пару сотых секунды злобным мандавошкам и полторы – Пионеру - Борьке, значится, да?
– Вы вне конкуренции, милая Жанин! Им всем, включая свирепых шпанских пехотинцев, по злобности иной раз до вас словно до небес! Выше только звёзды! Круче сами знаете что. Хе! Куриные фрукты! Хе - хе! Скушали - с? – Роланд ухмылялся, бродяга, во весь рот, довольный, будто сала копчёного шматок в одну харю сгрыз. – Короче, так мы стояли и орали, древками пик гремели о щиты, мечами, палицами, алебардами. Кто во что горазд! Какофония несусветная! Пытались подпрыгивать, топтаться, дабы не застаиваться, хоть как - то двигаться. А как ещё быть прикажете в сомкнутом - то строю? И здесь не свезло, в болотине особо не попрыгаешь! Да - а - а - а… Нас - то ещё не сильно зацепило, мы чуть позади стояли, а вот несчастных гасконцев покрошило просто в хлам, в… месиво… кровавое! За два часа на ровном месте потеряли более двух тысяч пехотинцев! Обосрались все, честно тебе скажу!! В буквальном смысле слова, бл*дь!!!