Труднее, неприятнее всего, наверное, вспоминаются именно такие моменты. Тёмные пятна человеческой жизни. Обратная сторона луны. Всегда тёмная. Частичная амнезия. По пьяни ли, после драки или вот после подобного перенапряжения сил. Всегда маленько боязно, не по себе. Что натворил? Чёрт его знает! Друзья - товарищи ведь, согласитесь, почти всегда склонны приукрасить. Да хоть бы и шутки ради, прикольщики!
– В общем, очнулся незнамо где, непонятно с кем, окружённый чужими бандами, золотыми замками, красными львами на серебряных полях. Уж не в раю ли? Дудки! Грязновато для рая - то и подванивает зело! Не столь, конечно, дурно, как у лягушатников, но тож отнюдь не лавандой. Ба - а - а - а! Знакомые всё толедские птички! Братья шпанцы, вилькоммен! Говорят, своими ногами притопал. Убей меня, не помню! Врут, наверное. Очевидцы утверждают, именно моя пика выбила из седла злополучного Гастона де Фуа. Эскорт его рассеяли, самого же изрубили алебардами. В бифштекс! Четырнадцать смертельных ударов! Э - э - эх! Жаль парня. Не в силах сие ни подтвердить, ни опровергнуть. Единственно, что могу утверждать совершенно определённо, – не хотел. О майн гот, я не хотел! Бес попутал! Ищ бин нищт шульдищ, ер ист гекоммн ! Никто ведь не знал, что именно юный Гастон нас преследовал, клянусь здоровьем покойной бабушки рейн - вестфалки!
– А то что?
– Ну… Как - то, наверное, можно было бы и поаккуратнее с командором обойтись. – Ха - ха! Обаяшка! Тогда б они тебя самого точно… того… В бифштекс, блин горелый! – Давай обойдёмся без сослагательного наклонения, ладно, душечка? – Вот - вот! И я о том же. Ха! Душок! Кстати о птичках. Хм! Толедских, если тебе так
больше нравится. Перекусить не желаешь?
– Может, чуток попозже, а? Недавно ведь кушали!
– Твои душещипательные истории возбуждают во мне зверчайший аппетит! Мур - р - р! И вообще возбуждают!
– Не время сейчас!
– Жду не дождусь, котёнок! Надеюсь, ты не из дрезденского «Динамо»?
– От меня хрена лысого убежишь, мазафака! Да и некуда тебе, малыш, особо бежать - то. – Да в общем - то и незачем, малышка моя. Какой резон, скажи, пожалуйста, от тебя
бегать, а? Ты же не кусаешься. Хм! Скорее, наоборот.
– Уверен? Ха! Да было бы тебе известно, очень даже кусаюсь! М - м - м - м! И царапаюсь. Юрку спроси, уж он - то знает!
– Ё - моё, время - то сколько натикало! Шайссе! Пора закругляться, дорогуша, а то мы так и до утра не закончим. Кстати, как там наш Хрюкотаньчик разлюбезный поживает? Жив ли, здоров? Совсем забыли болезного.
– Да - а - а - а , – безнадёжно махнула Жанин рукой, – что с этим бурундуком станется? Знай себе спит бродяга, посапывает! Ты не отвлекайся, не отвлекайся, мил человек! Втравил девушку в историю, так будь добр, выпутывайся теперь! Как там по - вашему, по - плохишски? – диин… диин… Тьфу! Язык сломаешь, пока выговоришь! Диинигн, ди зищ зельбст хельфн, унд зищерн зи ире камерадн! Сподобилась, надо же! Короче, Борзохрюк, милый, имей привычку доводить начатое до конца! А то, знаешь ли, некрасиво как - то получается.
– Не понял? В какую ещё историю?
– А в вашу, душещипательную! Дама на измене ж вся, сам должен понимать! Битый час, поди, если не дольше, с замиранием сердца томлюсь в ожидании искромётного финала шалой вампуки. Это… м - м - м - м… с томленьем упованья… Ну ты понял, да? Короче, как ждет любовник молодой, точнее – любовница, минуты верного свиданья. И что?! Жду всё вот, не дождусь никак! Мазафака!