– А - а - а - а!
– Бэ - э - э - э! Тоже витамин.
– Хорош обезьянничать! Что ещё за замашки детсадовские? Младшая группа, чесслово! До сих пор не повзрослела? – немного поразмыслив, бош принял наконец волевое, трудное, но чертовски правильное решение. – Ну… Ладно… Давай, что ли, чайку? Да с пироженкой! Жрать чего - то дюже захотелось. Ни с того ни с сего, понимаешь…
– Сердце красавца - то, видит твой гот тевтонский, склонно к измене и к перемене несколько больше, чем это всем нам ранее представлялось. Ха - ха! Точнее – желудок! Не находишь, мышастик - какашастик?
– Не понимаю, о чём ты?
– Не юли, котёнок, брось прикидываться - то, под простачка косить, точно бл*душка под весталку! Прекрасно ведь всё понимаешь!
– Скабрезничать изволим - с? Нехорошо - с! Так вот, что, безусловно, хотелось бы особо отметить, заострить, так сказать, ваше драгоценнейшее внимание, миледи… – проигнорировав назаровское грубиянство, продолжил невозмутимо вещать Роланд, методично напихивая остатками копчёных языков, прочих ужористых мясных деликатесов огромный сэндвич, по нашей народной метрической системе, примерненько так в добрую половину стандартного нарезного батона. – Знаешь, моё глубочайшее убеждение – с Гастоном де Фуа уж очень некрасиво поступили! Фактически мы ведь в естественный ход истории грубейшим образом вмешались, дрек мит пфеффер! Негоже, согласись, исторический процесс - то нарушать, доннерветтер! Жить бы пареньку да жить, небо коптить. Глядишь, Королём бы сделался или, на худой конец, маршалом! Коннетаблем Всея Лягушатника, блиать! Будешь? – явно в расчёте на вежливый отказ предложено было скромненько куснуть и Жанне Сергеевне.
– Буду, а то как же! – изголодавшаяся в нескончаемых словесных баталиях, мамзелька тут же оттяпала львиную долю бутербродища.
– Фигуру бы поберегла! – с запоздалым раскаянием в собственной щедрости, глядя на жалкие остатки суперсэндвича, страдальчески поморщился фон Штауфен. – Э - э - э - эх, жизнь моя – жестянка! Чайник хоть поставь, коза. Пжа - а - алста!
– Не боись, Козлодоев! – мычала с набитым ртом Назарова. – М - м - м - м… Ничегошеньки с фигурой моей не сделается. Будь спок! Ха! Вместе, кстати, злишние калории и пожжём. …Где чайник - то? …А - а - а - а, кажись, нашёлся. Главное, сам не толстей! Не люблю обрюзгших дядек. Плотненькие, в меру упитанные Карлсончики, эт да – в кайф! Обвислым же, дряблым мужским телесам – отказать! Напрочь!
– Ой, боюсь, боюсь!
– Чего это ты боишься, Аника - воин?
– Грубиянка, понимаешь!
Некоторое время Жанин молча шарилась по кухне в поисках ещё каких - нибудь недоеденных вкусняшек, дожёвывая бутер и заодно подбирая нужные слова. В результате ничего убедительней не придумалось, как то:
– Зато в постели, чтоб ты знал, я ласковая и нежная, а бёдра мои сладкие – упруги и шелковисты на ощупь! О как!
– А кто надысь обещал кусаться и царапаться?
– Так ласково и нежно ж!
Меж тем чайник вскипел к всеобщему удовольствию. Жанна, мурлыча, суетилась вокруг Роланда, лёгкими, как бы невзначай, уветливыми касаниями неторопливо, но настойчиво пробуждая аппетит иной, плотский.
– Чего изволите? – проникновенно ворковала она в самое его напряжённое ухо, едва - едва касаясь пылающих щёк то губами, то восхитительно пушистыми душистыми волосами. – Вам большую? Маленькую? С молочком? Сколько сахара? Мур - р - р!
– Большую, будь добра, накапай. Уф - ф - ф! – пыхтел бош, стравливая избыточное внутреннее напряжение. – Просто чаю, без ничего.
– Совсем без ничего? – победа, казалось, была так близка. – Может, всё - таки сладенького? Пока Юрка спит.
– Абсолютно без ничего! Оне цукер !!! – сказал, словно мечом рубанул. – Гм! – лёгкое разочарование сквозило в бархатистом контральто. – Как скажете. Пше
прошу, пана. Пейте на здоровье!
Обжигающе горячий чай на время прервал задушевную беседу. Царь - бутерброд сожран без остатка, до последней крошечки. Жанна Сергеевна, сходу не добившись полной и окончательной победы, отступила на заранее подготовленные позиции и теперича выжидала, готовая в любую секунду сорваться врукопашную.
– Спасибо, Сергеевна, за чаёк! Филен данк! Уф! В жилу пошло! – Не за что, Ролушка. Битте зер! Водицы студёной чай не жалко, полный кран вона её.