Но больше всего поразило стойкое, даже фанатичное упорство большевиков, которые и не думали отступать — ожесточенно дрались за каждый дом и метр своих болот, и впервые было отмечено четкое руководство их войсками в сочетание с умелым использованием артиллерии, особенно тяжелой, которой насчитали не менее десятка дивизионов, а то и больше. Именно плотный заградительный огонь, пусть намного слабее, чем тот, которым накрывали германские войска под Петербургом, но отдаленно на него похожий, и остановил продвижение моторизованных корпусов. А еще танки, особенно тяжелые — их оказалось много, ничуть не меньше чем в одном самом сильном 41-м корпусе, но все же уступавших по числу бронетехники всей танковой группе. Однако действовали офицеры противника уже весьма умело, применяя охваты и обходы, стараясь не подставляться под огонь тяжелых полевых и зенитных орудий. Большевики сами часто организовывали засады, подбили немало танков, особенно в 8-й панцер-дивизии. К тому же широкие гусеницы их КВ и Т-34 позволяли гораздо легче преодолевать заболоченную местность, а 76 мм пушки были заметно мощнее 75 мм орудий установленных на германских танках, да и броневой защите русские панцеры, особенно КВ, заметно превосходили своих «оппонентов».
— Жаль, не удалось установить вокруг Петербурга плотную блокаду — соединение с финнами на Свири означало бы полную и безоговорочную победу. Жаль, но условия самой местности и фанатичное упорство большевиков не позволило нам удержать победу. Но ничего страшного не случилось — это временно. Артиллерийские обстрелы и налеты авиации совершат свое дело — нам удастся уничтожить электростанции, а без электричества встанут их заводы, что продолжают выпуск военной продукции. К тому же обе ветки железной дороги, оставшиеся у большевиков, не могут питать в прежних объемах огромный город — на населения обрушаться лишения, а это неизбежно вызовет недовольство. Нам просто следует вести жесткую осаду, и рано или поздно, но капитуляция последует.
Генерал кавалерии Линдеман говорил уверенно, он так и думал на самом деле. И как ни странно, считал, что решение фюрера о переброске двух моторизованных корпусов на московское направление является абсолютно верным, только немного запоздавшим — нужно было отправлять дивизии еще до волховских боев, в которых они понесли значительные потери. Теперь будут переброшены несколько ослабленные соединения, во всех трех танковых дивизиях осталось примерно по сотне танков в каждой. Также как в единственной оставшейся под Ленинградом 8-й панцер-дивизии. Вообще, его моторизованный корпус стал существенно слабее — «полицейскую» дивизию СС вывели из состава, а взамен ее перевели из 39-го моторизованного корпуса 20-ю моторизованную дивизию, понесшую значительные потери в ожесточенных боях под Мгою. Но даже этих двух дивизий 50-го корпуса будет достаточно для отражения любого большевицкого наступления, которое неизбежно произойдет в самое ближайшее время.
И будет отражено — в этом не было ни малейших сомнений. Засевшая в окопах германская инфантерия очень быстро создавала непреодолимую оборону, имея богатейший опыт кровопролитных позиционных боев на западном фронте прошлой войны. А в обороне потери вермахта будут в несколько раз, а то и многократно, меньше тех, которые понесут русские армии. Попытка взломать позиции обернется для большевиков кровавой бойней — в этом были уверены многие генералы.
Потому встретили без особых возражений приказ фюрера о переброске в группу армий «Центр» моторизованных и танковых дивизий, прекрасно осознавая, что им на позиционном фронте делать нечего. Здешние места совсем не подходят для танковых дивизий, можно воевать только ротами и батальонами, как сделали большевики — ведь фактически их полки и бригады таковыми и являются, приспособили структуру к местным реалиям.
Из группы армий «Север» отдали и часть автотранспортных рот, по опыту зная, что в условиях статичности оборонительных позиций автомобили по большому счету нужны только для подвоза грузов от железнодорожных станций — все доставки обеспечиваются исключительно поездами. Да и переход к обороне 18-й и 16-й армий являлся своевременным — войскам требовалась длительная передышка, к тому ход войны здесь диктовался стратегическими соображениями. Держать фронт минимально возможными силами, используя выгодные условия местности, в то же время, предоставляя все «подвижные» дивизии для наращивания ударов в глубину в ходе готовящегося наступления на Москву, в котором будут задействованы три танковые группы из имеющихся в вермахте четырех…