Но это было только начала того кошмара, что не давал Маннергейму спать вторую ночь. На Олонецком направлении стала группироваться целая русская армия, та самая, 4-я. что вела успешные бои с танковой группой генерал-полковника Гепнера. При той огромной протяженности театра, между Ладожским и Онежским озерами, рассчитывать на плотность фронта не приходилось — русские сосредотачивали явно превосходящие армию Хенрикса силы. Сражение начиналось как встречное, в котором решающая роль принадлежит резервам. И фельдмаршал отдал приказ на выдвижение 2-го армейского корпуса, в котором насчитывалось две дивизии — и это было все, и так в Карелии уже было больше половины от имеющихся в Финляндии дивизий, но даже этого могло не хватить…
Территории Советского Союза (заодно «прихватив» кусок Норвегии), которые финские политики рассчитывали получить как «компенсацию» за наказание «агрессора». И от этой идеи в Хельсинки никогда не отказывались, и никогда про нее не забывали…
Глава 30
— Кирилл Афанасьевич, финны не так сильны, прямо скажу — упрямы, стойко воюют, но они не немцы. Каждый из их генералов прекрасно понимает, что взять новых солдат просто неоткуда. Они уже потеряли порядка тридцати тысяч убитыми, а это целый «возраст», считайте, в землю закопали — их страна дальше нести такие потери не сможет. А потому и надобно вести войну именно на изнурение. Фронт очень протяженный и разреженный — вы же сами готовили все наработки по наступлению, а теперь план необходимо настойчиво и целеустремленно внедрять в жизнь, и, не взирая ни на что, ни на какие обстоятельства, гнуть свою линию.
Кулик насупился, закурил, покосился на Мерецкова — штабист есть штабисты, потому Кирилл Афанасьевич, имея превосходство в силах, постоянно «сдавал» даже хорошо начинавшиеся операции, взять тот же известный прорыв 2-й ударной армии на Любань. Вроде все начиналось по плану, даже лучше, но как только начинались изменения, а противник всегда будет вводить свои «коррективы», Мерецков моментально впадал в сомнения, а если следовал звонок из Москвы, то мог удариться и в «панику», не отстаивал свой первоначальный план, сразу же вносил в него изменения. А нет ничего хуже, чем вот так «судорожно» рефлексировать на обстоятельства — тогда не ты, а противник начинает тебе навязывать свою волю. Хотя в той же катастрофе 2-й ударной армии очевидны и его просчеты — отсутствие взаимодействия с Ленинградским фронтом. Хотя после наступившего голода у «блокадников» просто не было сил, но хоть имитировать попытки наступления можно было, открыть огонь — ведь прорывающие войска не дошли до города каких-то тридцать пять километров, у немцев буквально все «на волоске повисло». Да что там — даже с 54-й армией он не организовал взаимодействия, в результате та попыталась перейти в наступление, когда уже было поздно. А победы пришли после того как финны окончательно «выдохлись», а немцев вытеснили из Заполярья когда Финляндия из войны вышла. К тому же сорок четвертый не сорок первый — превосходство в силах было подавляющим. Вот потому и стал «маршалом северных направлений» Кирилл Афанасьевич — воевать на равных с немцами не мог, слишком его сомнения одолевали, и два года, с 1942 по 1943,Волховский фронт под его управлением при минимуме достигнутых результатов нес огромные потери.
— А если они уничтожат наш десант, который высадим у Видлицы — подведут резервы и ударят, а там одна бригада морской пехоты всего, пусть две, если с 4-й еще 3-ю подсчитать.
— Так просто замечательно, если попытаются уничтожить, — Кулик ощерился. — Тогда их резервы станут «скованными», а потому изменить ситуацию на фронте не смогут, и на помощь своим не придут. А нам этого и надо — сдавим и вытесним финнов из приладожской Карелии, после чего фронт надолго стабилизируется. Вы всегда учитывайте психологию противника, ее главный мотив — в отличие от немцев финны вынести большие потери не могут от слова совсем, неоткуда им людей брать. При нормальной ситуации на полмиллиона населения выставляется полнокровная дивизия, а они их вдвое больше выставили. Если война станет ожесточенной, то потери просто надломят наших соседей — на этом и расчет, показать Маннергейму что его ждет в будущем. Чтобы нашел возможность «соскочить» заранее, не доводя страну до безоговорочной капитуляции. А эта бестия уже начала подозревать, что к чему — немцы уводят 4-ю танковую группу и русские немедленно начинают наступление своей 4-й армией. Такой «символизм» он живо оценит — это же «кидок» со стороны союзника, который и так вызывает подозрение. Ведь все споры идут из-за шкуры «неубитого медведя».