285
Японцы отчаянно сопротивлялись. Однако против бронетанковых сил они выстоять не могли. Их окопы и траншеи были оборудованы наспех. К тому же солдаты были измучены и ошеломлены бомбежками и артобстрелами. Хотя и сдаваться они не желали, думая, что русские зверски мучают пленных, прежде чем убить (так убеждала японская пропаганда).
Командующий вторгшейся армией генерал Камацубара в ночь на 4 августа бежал со всем штабом в тыл, на свой берег. После этого мост взорвали японские саперы. Генерал опасался, что советские танки, пробившиеся к переправе, двинутся дальше. Многие японцы бросались в воду и тонули. Склоны горы были усеяны тысячами трупов людей и лошадей, раздавленных танками пулеметов, минометов, орудий, машин. За два дня было сбито 45 японских самолетов.
Генштаб одобрил действия Жукова и предупредил о возможности новых крупных акций со стороны японцев. Группировку советских войск преобразовали в Первую армейскую группу. Непосредственное руководство возлагалось на комкора Г.К. Жукова, дивизионного комиссара М.С. Никишева. А всю фронтовую группу возглавил Герой Советского Союза командарм 2-го ранга Г.М. Штерн.
Шапошников провел в Генштабе обсуждение возможных действий японцев. Предположим, противник решил вновь захватить часть монгольской территории. Что следовало бы сделать в таком случае? Вновь перейти реку? Нет, здесь новая крупная операция обречена на провал: теперь невозможно использовать даже эффект внезапности. Другое дело — прорвать нашу оборону на восточном берегу Халхин-Гола и дойти до реки — естественного рубежа. Для этого придется захватить господствующие высоты и закрепиться там. Правда, территория невелика — около ста квадратных километров. Но даже такое приобретение может на первое время удовлетворить аппетит агрессора. Японское командование непременно попытается взять реванш за разгром у горы Баин-Цаган. Тем более что, как свидетельствуют данные нашей разведки и концентрация крупных авиационных сил японцев, надо ожидать в скором времени нового наступления.
Жукову было дано указание во что бы то ни стало держать оборону на восточном берегу Халхин-Гола и готовить сокрушительный ответный удар с помощью дополнительных сил, направленных к району боевых действий.
Ситуация осложнялась скудностью сведений о противнике. Отчасти поэтому японцам удалось 12 августа после недолгой бомбар-
286
дировки и артобстрела прорвать нашу оборону на южном участке, разгромить 22-й монгольский кавалерийский полк и захватить высоту Большие Пески. Однако развивать наступление они не стали, по-видимому, опасаясь встречного удара нашей бронетехники, уже доказавшей свою мощь. Теперь японцы решили прежде всего укрепиться на достигнутых рубежах, приступить к инженерным оборонительным работам.
По мнению Жукова, у нас для наступательной операции все еще было недостаточно техники и пехоты. Требовалось значительное превосходство над противником, а пока сохранялось примерное равенство сил, если не считать нашего явного перевеса в танках и бронемашинах. Нам было необходимо большое количество снарядов, бомб, горюче-смазочных материалов, продовольствия. Согласно подсчетам, общее количество груза превышало 50 тысяч тонн. Его требовалось доставить по грунтовым дорогам на расстояние в 650 километров. Кроме того, надо было скрытно подвести крупные резервы к району боев.
Судя по всему, японцы полагали, что за короткий срок подобную операцию провести невозможно. Наши части постоянно беспокоили их центральную группу войск. Поэтому именно здесь они особенно тщательно укрепляли свои оборонительные рубежи.
Главная и наиболее трудная задача наших войск — подготовить наступление не только быстро, но и скрытно. Для этого проводили имитацию укрепления обороны, а все передвижения войск тщательно маскировались. Генеральное наступление было назначено на воскресенье 20 августа.
К тому времени соотношение сил по всем родам войск и видам техники (за исключением минометов) было в нашу пользу. Особенно важным было подавляющее преимущество в мобильных бронетанковых подразделениях. Это позволяло осуществлять быструю передислокацию войск и вводить в бой резервы, нанося стремительные неожиданные удары. Так было предусмотрено планом операции. Центральной группе ставилась задача сковывать и отвлекать главные силы противника. Северная и южная группы должны были с флангов проникнуть в глубину японской обороны, расчленить и окружить их войска, а затем уничтожить.
«Гладко было на бумаге», — тревожился Шапошников. Упорные самураи будут сражаться до последнего. Не исключена их подготовка к нашему наступлению именно по такому плану. Тогда они могут скрытно сосредоточить крупные резервы на флангах и отсечь наши наступающие части. Хотя, как показывают данные
аэроразведки, крупных моторизованных бригад у японцев в данном районе нет.
Рано утром 20 августа наша артиллерия обрушила шквал огня на японские позиции, прежде всего по выявленным ранее зенитным частям. Дымовыми снарядами обстреляли объекты, предназначенные для бомбардировки. К этому моменту подошла авиация — около 250 машин.
На японцев накатывались новые и новые огненные валы. С восьми утра артиллерия и минометы всех калибров усилили обстрел до предела. Затем вернулись наши самолеты с новым грузом бомб. В 8 часов 45 минут красные ракеты оповестили о начале общего наступления.
Как позже выяснилось, расчет на внезапность полностью оправдался. На воскресенье многие японские старшие офицеры и генералы отправились отдыхать в ближайшие города и поселки. К тому же почти все командные и наблюдательные пункты противника были повреждены или уничтожены нашим огнем. Японская артиллерия в первые полтора часа молчала. Однако, несмотря ни на что, японские солдаты и офицеры оказали упорнейшее сопротивление. Жуков решил ввести в бой часть резервов.
Прибывший на командный пункт из Читы Г.М. Штерн как более высокий начальник, отвечающий за весь Забайкальский фронт, высказал свои сомнения. Зачем рисковать? Лучше остановиться на достигнутых рубежах. Мы несем большие потери, операция замедлилась. По-видимому, оборона противника более прочная, чем предполагалось. За два-три дня, когда подоспеют дополнительные резервы, можно будет развернуть массированное наступление, окружить, раздробить и уничтожить силы противника. Не надо зарываться, рисковать.
Жуков возразил. По его словам, промедление будет выгодно прежде всего японцам. Они придут в себя, соберутся с силами, укрепят оборону. К ним смогут подтянуться резервы и ударить с флангов по нашим частям, так и не замкнувшим кольцо окружения. А сейчас японцы находятся в замешательстве, они на грани паники. Нельзя давать им опомниться.
Штерн не согласился с его доводами. Он напомнил слова Сталина о людях — ценнейшем нашем достоянии, которое необходимо беречь. Не исключено, что японцы под угрозой окружения запросят мира или попробуют отступить на прежние рубежи.
— Война без потерь не бывает, — отрезал Жуков. — И они через два дня могут возрасти в несколько раз. Японцы — серьезный и
?м
ожесточенный враг, будут сражаться до конца. Надо вводить резервы и атаковать.
— Ты меня не убедил. Излишняя поспешность может сорвать всю операцию. А это чревато серьезнейшими последствиями.
— Если вы мне приказываете, — насупился комдив, — то напишите письменный приказ. Но предупреждаю. Я его опротестую. Пусть тогда решает Москва.
— Приказ я писать не буду. Я не приказываю, а рекомендую. Но ответственность за твои действия брать на себя не собираюсь.
— Вот и хорошо. Войска доверены мне. Вам поручено обеспечивать мне тыловую поддержку.
— Не забывай, что общее руководство Забайкальским фронтом поручено мне!
— А здесь командую я и несу ответственность за свои приказы. Прошу мне не мешать.