НА СОВЕТСКО-ФИНСКОЙ И ДАЛЬШЕ…
Как уже известно, сотрудником военной контрразведки П.И. Ивашутин стал в 1939 году. Тогда еще совсем молодого офицера назначили начальником особого отдела 23-го стрелкового корпуса, части которого принимали активное участие в так называемой «зимней войне» – двустороннем локальном конфликте с Финляндией в составе войск Ленинградского фронта.
Вот как об истоках советско-финской войны писал Никита Хрущев, если только можно ему верить:
«На совещании Сталин сказал: «Давайте начнем сегодня… Мы лишь чуть повысим голос, и финнам останется только подчиниться. Если они станут упорствовать, мы произведем только один выстрел, финны сразу поднимут руки и сдадутся».
В.М. Молотов 29 ноября 1939 года отметил:
«Утверждают, что проводимые нами меры направлены против независимости Финляндии или на вмешательство в ее внутренние и внешние дела. Это – злостная клевета. Мы считаем Финляндию, какой бы там режим не существовал, независимым и суверенным государством во всей ее внешней и внутренней политике. Мы стоим твердо за то, чтобы свои внутренние и внешние дела решал сам финский народ, как это он сам считает нужным».
Весной следующего года – 17 апреля 1940-го – Сталин на совещании начальствующего состава Красной армии заявил более определенно:
«Правильно ли поступили Правительство и Партия, что объявили войну Финляндии? Этот вопрос специально касается Красной армии. Нельзя ли было обойтись без войны? Мне кажется, что нельзя было. Невозможно было обойтись без войны. Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить безусловно, ибо его безопасность есть безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30–35 оборонной промышленности нашей страны и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны».
Но официальным поводом к войне стал так называемый «Майнильский инцидент». 26 ноября 1939 года Советское правительство обратилось к правительству Финляндии с официальной нотой, в которой говорилось, что в результате артиллерийского обстрела, совершенного с территории Финляндии, погибли четверо и были ранены девять советских военнослужащих.
Финские же пограничники утверждали, что стрельба велась с советской стороны. Правительство Финляндии предложило создать межправительственную следственную комиссию, которая должна была расследовать инцидент. В ответ Советский Союз разорвал с Финляндией дипломатические отношения. А 30 ноября 1939 года советские войска получили приказ ровно в 8.00 перейти советско-финскую границу и начать боевые действия. Официально же война так и не была объявлена.
С этой минуты начался обстрел Финляндии из дальнобойных пушек Кронштадта, орудиями главных калибров кораблей Балтийского флота, под покровом ночи подошедших к финским берегам. В тот же час советские десантники при поддержке корабельных орудий ринулись на штурм финской военной базы на острове Суур-Саари (Гогланд), расположенном в середине Финского залива. Советским летчикам были поставлены конкретные задачи: уничтожить столичные электростанцию и железнодорожный узел. Но то ли штурманы не нашли эти объекты, то ли пилоты испугались сильного заградительного огня зениток, бомбы полетели на жилые кварталы города. Конечно, наша авиация господствовала в воздухе, но помочь своим на поле боя она не могла, потому что штурманам и летчикам невозможно было найти это поле боя под густо растущими, разлапистыми елями и соснами.
По рассказам участника Великой Отечественной войны генерал-полковника авиации в отставке Василия Самсоновича Логинова, пилотам было трудно решать свои задачи. Внизу – белая пелена снега да зеленый бархат хвойных дерев. Бывало, увидят летчики дымы в тайге и «уверенно определяют»: явно финское расположение. Не красные же части жгут костры и сбрасывают бомбы, а также обстреливают подозрительный район из пушек и пулеметов.
Потом перестали – военная разведка получила объективные данные о том, что дымы – ложные. Финские лыжники раскладывали большие костры и тут же уходили. А мы бомбим пустой «район обороны».
Эти оценки повторил автору и участник советско-финской войны Василий Кондратьевич Боярчук с добавлением, что порой бомбы советских бомбардировщиков сыпались и на наши порядки.
– И часто? – спрашиваю ветерана.
– Часто.
– Как же так?
– Головотяпы наши, что там и говорить. Помню, сидим в заснеженной траншее. Морозище – градусов под двадцать пять, а может и больше. Ноги, руки деревянные. Спину не разогнуть. Вдруг слышим рев самолетного мотора. И сразу – бух, бух, бух. Взрываются бомбы. Одна угодила прямо в окоп. Отряхнулись мы от снега, земли и веточной сечки, приподняли головы, как сурки, и видим – огромная дымящаяся воронка, наполненная человеческим фаршем. Людские останки собирали с деревьев целый день…