Естественно, это лишь предположения. В реальности же неизвестно даже место захоронения Тухачевского и его товарищей по несчастью. Да и их реабилитация Военной коллегией Верховного суда СССР стала возможной много позже войны — только в январе 1957 г.
А.И. Егоров:
«СОВРЕМЕННАЯ ОПЕРАЦИЯ БУДЕТ СЛАГАТЬСЯ ИЗ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ, ПРОТЕКАЮЩИХ НА БОЛЬШОМ ПРОСТРАНСТВЕ»
Из первой пятерки советских маршалов А.И. Егоров дослужился в старой армии до наиболее высокого — подполковничьего — чина и командовал полком. Принадлежность к дореволюционному офицерству роднит его с М.Н. Тухачевским. Оба они пришли в Красную Армию со статусом военспецов, к которым нескрываемую неприязнь испытывали И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов и их единомышленники. С точки зрения последних, военспецы (как и буржуазные специалисты вообще) нужны были лишь до той поры, пока не подрастут собственные, пролетарские кадры, после чего от них следовало освободиться, что нередко означало — уничтожить физически. И пусть тот же Егоров имел перед советской властью признанные заслуги и в Красной Армии прослужил больше, чем в императорской, Сталин, когда пришло время, не посчитал необходимым скрывать презрение к Егорову. Вождь заявил 22 января 1938 г. на совещании высших командиров Красной Армии, что тот не заслуживал маршальского звания, к нему чуть ли не снизошли и, мол, пусть на этот счет военачальник не заблуждается. Трагическая судьба Александра Ильича лишь подтвердила крайний цинизм режима.
Будущий Маршал Советского Союза родился в городе Бузулуке тогдашней Самарской губернии. Окончив шесть классов классической гимназии, поступил вольноопределяющимся в армию. Затем была учеба в Казанском пехотном юнкерском училище — и первое офицерское звание. Служил Егоров в Тифлисе. В 1911 г. он был переведен в 132-й Бендерский пехотный полк, размещавшийся в Киевском военном округе. Вместе с полком штабс-капитан Егоров вступил на Северо-Западном фронте в Первую мировую войну.
«Под ложечкой сосало, и волосы дыбом встали, когда мы пошли в первый раз в атаку 13 августа 1914 г.», — вспоминал он позднее. Вскоре обвыкся, был удостоен Георгиевского оружия за храбрость. Заслужил на фронте шесть орденов. Пять раз был ранен. Фронтовиком стал, что называется, стопроцентным. Не чурался политики, в Февральскую революцию примыкал к левым эсерам.
В большевистскую партию Александр Ильич вступил в июле 1918 г. Но уже до этого он активно включился в работу новой власти по демобилизации старой армии и созданию новой, Красной Армии. В совместной работе близко познакомился со многими крупными большевиками — наркомом по военным делам Н.И. Подвойским, заместителями наркома М.С. Кедровым и К.А. Механошиным, председателем военного отдела ВЦИК А.С. Енукидзе, а также И.И. Вацетисом, вскоре ставшим первым советским главкомом. Председатель Центральной коллегии по делам пленных и беженцев, военный комиссар Всероссийского главного штаба, председатель Высшей аттестационной комиссии по отбору офицеров для Красной Армии — все это должности были высокими, но от боевых дел далекими, а Егоров рвался на фронт.
Наконец, в сентябре 1918 г. его ходатайство было удовлетворено: приказом главкома он был назначен командующим 9-й армией Южного фронта. Армия действовала против наступавших на Царицын войск генерала Краснова, но действовала неудачно, поскольку представляла собой конгломерат разрозненных нерегулярных формирований. «Мне пришлось начать организацию этой армии, состоявшей из партизанских отрядов Киквидзе, Сиверса, Миронова и др., — вспоминал Егоров. — Чрезвычайно больших усилий стоило привести все эти партизанские отряды не только к повиновению и подчинению единой воле, но и известным образом придать им вид регулярных войсковых частей»{52}.
В конце года ввиду резкого обострения положения под Царицыном он был назначен вместо Ворошилова командующим 10-й армией. Бывшего слесаря сменил профессиональный военный — это был ощутимый удар по самолюбию тех сторонников т.н. военной оппозиции в РКП(б) во главе со Сталиным, которые, мягко говоря, пренебрежительно относились к военспецам, хотя это и вело к огромным потерям.
«Общее состояние войск и тыла, — вспоминал позже Егоров о положении в 10-й армии, — было чрезвычайно тяжелое, пришлось изыскивать средства и способы для того, чтобы удержать Царицын». Бои шли уже в предместьях города, ему грозило полное окружение. Положение спасла Особая кавалерийская дивизия Б.М. Думенко, которая севернее города в районе Дубовки сначала ликвидировала прорыв фронта, достигнутый конницей белых, а затем по указанию Егорова совершила глубокий рейд по вражеским тылам. В течение недели были разгромлены девять полков кавалерии и семь полков пехоты противника, общее число пленных превысило 7 тысяч человек.