Я заметила, как этот парень после нашего разговора смотрел на меня совсем другими глазами. Нет, не глазами хищника, чтобы завоевать свой обед, совсем наоборот. Он как будто был горд тем, что в наше время можно встретить девушку, которая хранит себя для того самого. Вместо того чтобы задавать ему вопросы, мы уже несколько минут смотрим друг другу в глаза. Что это может значить? В моей голове бегала мысль, которую я пыталась игнорировать, но глядя в глаза этому парню, я теряла самоконтроль. Неужели он мне правда нравится? Что? Я правда подумала об этом? Нет, не может такого быть. Мне еще никогда никто не нравился, поэтому я даже не могу представить, что это за чувство. Это наверняка совсем другое.
— Мы, конечно, можем просидеть так весь вечер и всю ночь, но было бы здорово, если ты начнешь, — с насмешкой произнес Томас.
Я еще раз взяла в руки те самые бланки, которые он заполнял, и решила задать вопрос касающийся их.
— Считаешь ли ты себя лучше, чем твой брат?
Этот вопрос застал его врасплох. Он задумчиво потер свой подбородок, смотря все время в пустоту. Даже сейчас я не могла оторвать глаз от его вен на руках, которые от напряжения набухали всё больше. Мои ладошки стали влажные, а мой пульс заметно участился. Я испугалась, но всё равно продолжала на него смотреть.
— В каких-то моментах я лучше, в каких-то лучше он, — сухо ответил Томас.
— Ты очень красиво ушел от ответа, но я бы хотела услышать правду, — мы встретились глазами. — Я не собираюсь тебя осуждать за твою правду, ведь ты такой, какой ты есть.
— Я уже ответил на твой вопрос, — нахмурился он.
— Хорошо, я задам вопрос немного иначе. Ты считаешь себя привлекательнее, чем твой брат?
Он усмехнулся.
— Да.
Даже когда они похожи как две капли воды, Томас всё равно чувствует себя привлекательнее, чем Остин.
— Мне не нравится такой формат общения, — спокойно произнес он.
— И что ты предлагаешь?
Мои губы были влажные, ведь я каждую секунду их облизывала или закусывала. Вообще, мне казалось, что в комнате стало очень жарко.
— Давай сыграем в правду, не только ведь тебе задавать вопросы, — предложил он.
Я не из тех, кто может раскрыться первому встречному человеку. За всю жизнь у меня была только одна подруга, с которой я могла поделиться секретами, но Томас был настроен только на эту игру в правду. Я обернулась в сторону своей кровати. Я привыкла, что мы с Мэри только там можем рассказать друг-другу правду или какой-нибудь секрет, но не будет ли моя просьба звучать слишком пошло? Я прикусила щеки с внутренней стороны. Осталось набраться смелости, чтобы предложить эту нелепую просьбу.
Я глубоко вздохнула.
— Я сейчас попрошу тебя о “мега” странной просьбе, но не могли бы мы сыграть в эту игру на кровати? — его глаза округлились, а уголки губ поползли наверх. — Стоп, не придумывай ничего пошлого!
— Чем быстрее ты объяснишь в чем дело, тем быстрее я перестану представлять, как ты снимаешь с себя эту дурацкую детскую кофточку.
— Она не детская, — оскорбилась я.
Он засмеялся в голос. Почему от его смеха, мое тело покрывается мурашками? А в комнате и правда очень душно, но я стараюсь не подавать виду.
— Ты не перестаешь меня удивлять, — когда мы снова встретились глазами, я перевела взгляд в сторону. — А теперь можешь рассказывать, зачем нам играть в это игру на кровати?
Было бессмысленно придумывать какую нибудь историю, ведь он всё равно будет над мной смеяться, поэтому я решила сказать ему правду.
— Хорошо, — быстро согласился он. — А как твоя камера будет работать в темноте?
— У меня есть диктофон.
Мы переместились на кровать и закрылись балдахином, чтобы была темнота. Я даже не видела его черты лица и это было к лучшему.
— Правила игры я так понимаю самые простые? Мы должны задавать друг-другу вопросы и отвечать только правду?
— Именно так, — подтвердил он.
Из-за того, что моя кровать не большая, мы сидим очень близко к друг-другу. В темноте наши глаза ничего не видят, но благодаря этому развиваются совсем другие чувства. Например, теперь я отчетливо слышу и чувствую его дыхание.
— Да ладно тебе так волноваться, мы же не сексом собрались заниматься, — прервал наше неловкое молчание Томас, своей пошлой шуткой.
— Я так понимаю, твои вопросы касающиеся меня будут пошлого характера? — волнующим голосом спросила я.
— Да, именно так. Первый мой вопрос: почему ты так стесняешься говорить о сексе? Этим занимаются все и в этом нет ничего постыдного.
Какое-то время назад моё отношение к сексу было точно такое же, ведь он прав, этим занимаются все с определенного возраста. Но на данный момент моя рана прошлого еще кровоточит, чтобы так спокойно разговаривать на эту тему.