— Не паникуй! Я прыгал очень много раз, и как видишь, я живее всех живых.
— Нельзя ставить человека перед фактом, когда он совсем не готов это делать. Ты мог предупредить меня хотя бы за пару дней, и у меня бы было время подготовиться морально.
— Я знаю тебя, и ты бы эти пару дней накручивала себя еще больше. А так у тебя совсем мало времени думать о плохом.
В машине до сих пор мигал огонек и был противный сигнал. Чтобы он наконец-то закончился, я пристегнула ремень безопасности обратно.
— Ты ужасный человек!, — обиженно произнесла я.
— А ты очень милая, когда на меня злишься.
Улыбка непроизвольно потянулась вверх из-за милого комплемента Томаса. Но чтобы он не обобщался, я отвернула голову к окну так, чтобы он не видел этой улыбки.
Машина ехала на одну из гор, а я всё это время молилась, чтобы наш прыжок прошел хорошо. Еще никогда я не испытывала такой страх. Даже на гоночной машине. Но совсем недавно я заикнулась, что мне нужно побороть свои страхи. Пусть сегодня будет моя первая борьба.
Во время инструктажа мои ноги очень дрожали, а половину слов инструктора я вообще не смогла разобрать из-за шума в ушах. У меня кружилась голова, когда мои глаза поворачивали в сторону и видели обрыв.
— Не переживай. У нас с тобой совместный прыжок, — обнял меня Томас.
— Что значит совместный? — дрожащим голосом спросила я.
— Мы будем закреплены к одному тросу.
— Отлично, тогда мы полетим в обнимку, потому что, черт возьми, я не сдвинусь с места и тебе придется меня тащить.
— Ты так напугана, что даже не заметила, что нас уже закрепили и мы стоим на краю обрыва.
Паническая атака перекрыла кислород и я умоляющими глазами взглянула на Томаса, но было уже поздно.
Я почувствовала, как мои ноги отрываются от земли.
Глава 24
Мое тело оказывается в невесомости, и когда я осознаю, что сейчас произошло, я начинаю кричать и плакать. Нет, не от страха. Это эмоции свободы. Я всё так же крепко обнимаю Томаса, хотя мы висим вниз головой. Эти секунды самого прыжка были для меня вечностью. В моей крови бушует адреналин. Мое сердце в буквальном смысле сейчас выпрыгнет наружу. А мой голос немного сел из-за моего крика. Но черт возьми, это того стоило.
Нас подняли наверх и я не могла стоять на ногах. Они были ватные. Томас помог мне сесть на скамейку и сам снял с меня страховку.
— Ну как ты? — спросил он, когда освободил себя и меня от страховочных ремней.
— Я никогда в жизни не испытывала таких эмоций, — с дрожью в голосе произнесла я.
Томас сидел на корточках и гладил мои дрожащие колени. Это были невероятные ощущение. Мое тело испытывало адреналин от недавнего прыжка, но его поглаживания заставляли мои колени дрожать еще больше.
— Я куплю тебе горячего кофе, а то у тебя уже губы синие, ладно?
Я кивнула.
Совсем недавно я писала про его эгоизм, но узнав его еще лучше, я бы даже страницы не написала. Этот человек эгоист к тем людям, кто для него ничего не значит. Возможно на мне сейчас надеты розовые очки, но как человек может быть эгоистом, когда он проявляет заботу? Когда мне холодно, он покупает мне горячий кофе и надевает свою куртку. Когда моё настроение испорчено из-за любой мелочи, он всячески пытается его поднять, и это всегда срабатывает. Даже ночью он очень часто поправляет на мне одеяло, чтобы я не замерзла.
Как же я не хочу, чтобы мой эксперимент провалился. Мне нужно анализировать его отношение к другим людям, но точно не ко мне. Томас со мной и Томас без меня — это два разных человека.
Помимо кофе, у него в руках были хот-доги.
— Я взял тебе без горчицы, — улыбнулся он.
— Откуда ты знаешь, что я ненавижу горчицу? — удивилась я.
— Интуиция.
Я засмеялась, но мой смех прервал телефон Томаса. Ему кто-то звонил. Он отвернул от меня телефон, чтобы я не увидела, кто это был.
Я нахмурилась.
Он не стал отвечать на звонок и вернул телефон обратно в карман джинс.
— Кто звонил? — поинтересовалась я.
— Остин.
— Поэтому ты отвернул телефон?
— Хлоя, у тебя паранойя, — возмутился он.
— Нет, не паранойя. По-моему, мой парень хочет навешать мне лапшу на уши.
Аппетит пропал, и я отложила хот-дог в сторону.
— Ты мне не доверяешь? — он нахмурил брови.