— Томас, ты встречаешься с девушкой, которая очень хорошо знает психологию. Не нужно пытаться манипулировать этим вопросом. Я тебе доверяю, но именно эта ситуация показалась мне очень странной.
— Ты истеришь без повода.
— Без повода? — удивилась я. — Без повода истеришь ты, когда ревнуешь меня к партнеру по танцам, а у меня есть повод “поистерить”.
— Причем тут твой партнер по танцам?
— Это было в качестве примера!
Он тоже отложил хот-дог в сторону.
— Что ты хочешь? Чтобы я перед тобой отчитался за звонок брата? Или за твою неоправданную паранойю?
Я не могла никак доказать, что это был точно не Остин. Наш спор был бессмыслен, но я точно знала, что он меня обманывает.
— Отвези меня, пожалуйста, домой.
Мы молча шли до машины. Я злилась на Томаса за то, что он меня обманывает. Так он подтверждает, что слова Мэри возможно были правдой.
— Мы опять проехали мой дом, — возмутилась я.
— Мне нужно отдать машину напарнику, а потом я тебя провожу.
Только радио в машине хоть как-то разбавляла нашу напряженную обстановку. Лицо Томаса было задумчивым. Вероятнее всего, он придумывал план, как еще навешать мне лапши на уши. И в этой ситуации я злилась больше всего на саму себя. Я не должна верить каждому его слову.
Недалеко от дома Томаса мы остановились, а через пять минут к нам подошел солидный мужчина в черном костюме. Они немного поболтали с Томасом, а затем этот мужчина забрал ключи и уехал к Итану.
— Можем зайти ко мне. У нас еще остались твои пирожные, — показал он бумажный пакет в руках.
— Я не хочу, — буркнула я.
— Они могут испортиться!
— Оставь их себе.
Мы как раз проходили мимо дома Томаса. У его дома стояла странная машина, и когда он ее заметил, его лицо стало такое же белое, как его крашеные волосы.
— Всё нормально? — насторожилась я.
Он сорвался с места и с ноги толкнул незапертую дверь. Я побежала за ним, чтобы немного его успокоить. Почему эта машина вызвала у него такую реакцию?
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — закричал он, но и из-за широкой спины Томаса мне не удалось увидеть того, кто сидит на стуле.
— Томас! — нахмурилась мама, заступаясь за того, кто сидит напротив нее.
Я подошла ближе к Томасу и увидела человека, безумно похожего на братьев близнецов. Это был их отец…
Тот самый, кто избивал их всё детство.
Тот самый, кого они ненавидят больше всего.
Глава 25
Боже мой. Как же сильно они похожи. Теперь мне стало понятно, почему Томас и Остин красят волосы. Если бы их цвет волос был бы темно русый, их было бы не два близнеца.
— Томми, — его отец встал со стула.
— Не называй меня так! — прошипел Томас. — Что ты тут забыл? Какого чёрта ты приехал снова портить нашу жизнь?
Я видела, как эти слова ранят его отца. А еще больнее было его маме. Кассандра сдерживала слезы и пыталась влезть в их диалог, но они ее не слышали.
— Я не хотел портить вам жизнь, — растерянно произнес мужчина с темными волосами.
— Ты уже ее испортил, — с болью в голосе произнес Томас.
— Томми, пожалуйста, не нужно устраивать драму, — послышался голос Кассандры.
— А ты, я смотрю, уже его простила и забыла все обиды? Может быть, тебе напомнить, из-за кого ты сейчас должна выпивать тонну таблеток и каждый месяц ложиться в больницу на процедуры? Не из-за этого кретина ты работала на трех работах и получила букет заболеваний?
С каждым новым словом он доводил свою маму до слез. Она уже не могла их сдерживать. Я наконец-то вышла из ступора и схватила Томаса за руку.
— Прекрати! — нахмурилась я. — Ты не видишь, что ей больно это слышать?
— Да, детка, ты права, — натянуто улыбнулась Кассандра. — Томас, ты тоже прав, и я ни в коем случае не забыла то, что мне пришлось пережить. Но я умею отпускать обиды. Иногда это лучшее решение, чтобы жить дальше.
Эта светлая мысль засела в моей голове. Но Томас не оценил эти слова, и всё так же злобно смотрел на отца.
— Что тебе нужно? — обратился он к отцу. — Если у тебя закончились деньги на бухло, я готов отдать тебе всё до копейки, лишь бы ты свалил из нашего дома.
— Я не пью уже несколько лет, — уверенно произнес отец Томаса. — И эти несколько лет я набирался сил, чтобы приехать к вам. Вы моя семья и я хочу быть ближе к вам.
Томас истерически засмеялся. Его смех доносился до глубины души с пропитанной болью детства. Словно перед его глазами всплывали воспоминания из детства и он пытался подавить их смехом.
— Томас, — прошептала я, чтобы вывести его из этого транса.