И Виктория послушно свернулась калачиком на кушетке. Сам же Алексей, чувствуя дрожь во всём теле от усталости, от напряжения в только что проведённом сеансе внушения, упал на пол и мгновенно уснул. Ольга Алексеевна тихонько постучала в дверь. Ответа она не дождалась. Тогда она осторожно приотворила дверь спальни супругов и увидев их спящими, решила:
– Намаялись, бедные. Пусть отдохнут как следует. А тогда сами встанут. Вот только Алиску будет трудно удержать, чтоб не потревожила она сон родителей…
А Алиса была уже тут как тут. Бабушка тихонько шикнула на неё и шёпотом сказала:
– Мама с папой очень устали. Посмотри, только тихо!
Ребёнок прильнул глазиком к щели от чуть приоткрытой двери. Потом дверь закрылась, и девочка спросила:
– А почему папа на полу?
– Устал очень, очень. Не смог до кроватки дойти.
– Ну, тогда, пусть спят! – приняла решение девочка и тихонько отошла от двери.
– Бабулик, а можно я во двор пойду?
– Иди, конечно, милая!
________________
Было уже далеко за полдень, когда Виктория проснулась. Она окинула спящего у её ног супруга особым взглядом, в котором кроме любви теперь светилось безмерное уважение, даже – почтение. Желая сделать глубокий сон супруга более удобным, она попыталась подложить ему под голову подушку, но едва прикоснулась к его волосам, как он проснулся. Увидев Викторию, поняв весь смысл её движения, взгляда и выражения лица, Алексей улыбнулся и, обхватив Вику за талию, шутливо повалил её на себя.
– Ты мне всё платье помнёшь! – с мнимым негодованием произнесла жена, – А ещё генерал!
– Ну, во-первых, я – дома. Во-вторых, платье у тебя и без того всё измятое… от сна на кушетке.
– Ой! Точно!
– Ну. Тогда – пошли во двор, а то Алиска без нас скучает!
________________
"Лекция".
Около часа в ночь с субботы на воскресенье – последнего дня июля 1988 года Фёдоров внезапно проснулся. Причиной тому стал кошмарный сон, вернувший Алексея в прошлую, вроде бы, успешно преодолеваемую реальность. Он опять почувствовал себя безработным, совершенно неуверенным не только в завтрашнем, но и в сегодняшнем дне, полном разных труднопреодолимых забот. Он опять знал, что его отношения с супругой на грани разрыва, что мама его только что скончалась, будучи лишённой медицинской помощи, что сейчас – зима, а топливо на исходе, что вчера в Калининград были введены войска НАТО „с целью гуманитарной помощи в устранении последствий землетрясения“.
Охваченный ужасом, Фёдоров вскочил с постели и только после этого, наконец, пришёл в себя. „Что за дурацкий сон?! Откуда всё это? Вот же Вика – спокойно спит рядом, трогательно, по-детски, свернувшись калачиком…“ Фёдоров тихонько вышел из спальни и подошёл к двери комнаты своей матери, осторожно приоткрыл её: „Вот же – мама! Спит спокойно, ещё и легонько похрапывает. В комнате горит её любимый зелёный ночник“. Тягостные ощущения, связанные с ночным кошмаром, не исчезали. Наоборот, Фёдоровым всё больше и больше овладевала давненько уже не посещавшая его раздвоенность сознания. Это могло означать только одно – он, незаметно для себя, перешёл порог бифуркации, и всё движется, опять движется – к катастрофе.
Алексей вернулся в спальню. Вика постанывала во сне, что-то бормотала, потом вскрикнула: „Нет! Не надо! Не хочу!! Уйдите отсюда, негодяи, оккупанты проклятые!“. Потом затихла, опять начала ворочаться в постели, постанывать… Фёдоров осторожно лёг рядом и погладил жену по её мягким, шелковистым волосам: „Проснись, милая. Это просто сон, это кошмар. У нас всё в порядке“. Вика не просыпалась, но тягостное чувство раздвоенности ослабло, хотя и не исчезло полностью. „Что же делать? В чём причина? Что было сделано не так?“ Алексей попытался сосредоточиться, овладеть всеми своими психическими процессами. Наконец, к двум часам ночи, это ему удалось. Виктория, в глубоком сне, продолжала метаться и постанывать. И тут пришло решение: немедленно разбудить жену, успокоить, рассказать о причинах её кошмара, а завтра – в выходной, не откладывая до понедельника – отвести её в институт, к новой установке, собранной в прошлом году. Ведь она теперь тоже причастна к „Десятой лаборатории“ – „НИИ хронотроники“, или, по другому - к Главному Управлению темпоральной безопасности КГБ СССР! Она ждёт начала своей работы в понедельник первого августа. Очевидно, там что-то должно случиться. Что-то непредвиденное и опасное.