– До свидания, Григорий Васильевич… Добрый день Леонид Иваныч!
– Здорово! Ты, вот что, ты генерала Сорокина с собой в Москву захвати.
– Так ведь… У него нет нулевого допуска, а расширять… Он что – тринадцатым станет?
– Зачем – тринадцатым?! Расширять круг не станем, но первый допуск он теперь должен получить.
– А что случилось?
– Его люди вместе с людьми Маркуса на такие верхи вышли, что… Понял?
– Товарищ Вольф тоже будет?
– Обязательно! Да, он уже здесь, рядом сидит. Вот, – привет тебе передаёт. Ну, покеда!
– Спасибо за привет! Передай и от меня. Я очень рад с ним встретиться! И – до свидания.
Взволнованный состоявшимся разговором, Фёдоров встал из кресла и, сложив руки на груди, стал шагать туда–сюда по кабинету, раздумывая над полученным заданием. Очевидно, случилось нечто важное. Вряд ли это – очередная бифуркация, но то, что нечто важное – несомненно. „Сейчас мы разведаем, что же именно“, – подумал Фёдоров, – „Вот, только, кого же послать? Раз предстоящее совещание допуска „ноль“, значит, посылать на разведку можно только из тех, кто имеет такой уровень допуска к Тайне. Сам я не могу – и без того дел – невпроворот. Значит, остаётся Вика…“ – принял решение академик.
– Виктория Петровна, – обратился к ней Фёдоров, набрав соответствующий номер по внутренней линии, – Мне тут звонили сверху. Так что, попрошу зайти!
– Сейчас буду, Алексей Витальевич! Материалы какие-нибудь нужны?
– Пока – нет! Жду!
Изложив Виктории суть задачи, поставленной перед ним руководством страны, Фёдоров спросил:
– Как вам, Виктория Петровна, трёх дней хватит?
Виктория что-то прикинула, посчитала, трогательно загибая свои длинные музыкальные пальчики, потом подняла на мужа несколько отрешённый взгляд и ответила, продолжая придерживаться официального тона, который, как выяснилось, ей отчего-то очень помогал:
– Думаю, что и двух хватит… С лихвой!
– Вот и отлично! – обрадовался Алексей, – А в пятницу займётесь подготовкой того, что – как выясните – потребуется от вашего отдела! Ну, что? – К Ерёмину в одиннадцатый или к Иванову в десятый?
– Давайте, всё-таки, начнём с „десятки“.
После этого зампред КГБ Фёдоров связался с начальником областного управления Сорокиным и пригласил его к себе, как он выразился, „в связи с важным поручением из центральной конторы“. А связано это приглашение было не только с приказом Романова, но и с теми результатами, которые привезла из своей разведки во времени Виктория Петровна. Из своей первой „поездки“ в будущее на месяц вперёд она вернулась бледная, усталая и до крайности встревоженная. Не сходя с кресла и впервые отступив от ею же добровольно взятых на себя правил субординации на службе, она сказала:
– Всё очень плохо, Лёшенька… Просто не знаю, что делать, как мы выкрутимся из создавшегося положения…
– Не горячись! Давай, спокойно, сжато, но по порядку!
– Ладно. Если коротко, то Романов убит – отравлен. Его обязанности исполняет… Не помню фамилии, но такой – легко узнаваемый – с подлой лисьей мордой, лысый, с огромной кляксой на лысине…
– Понял. Дальше. Не волнуйся, пожалуйста!
– Рудольф Гесс убит, – Вика взглянула на огромные часы-календарь, висевшие на стене лаборатории, – Послезавтра будет убит. Убит англичанами. А неделю спустя убьют этого… в общем – главного разведчика ГДР. Убьют по вине предателя из Калининградского управления госбезопасности. Кажется, Корольков по фамилии…
– Понятно. Это не страшно: сегодня же арестуем. Что ещё?
Виктория странно взглянула на Фёдорова и медленно произнесла:
– В конце августа ты поедешь во Францию в Версаль. Там какое-то секретное совещание мировых воротил. Вроде, ты собираешься с ними расправиться. Но ничего этого не будет, потому что тебя выдаст другой сотрудник конторы. Якобы „сверхнадёжный“ и „ультрапроверенный“. Фамилию я не помню. Такой маленький, плюгавенький, со скошенным лбом и почти без подбородка. Работал в ГДР по линии церквей. Он, оказывается, давно завербован ЦРУ. Крючков его собирался отозвать, но за него вступился генерал… вот, опять забыла – совсем нет памяти на фамилии: не то Калужный, не то как-то похоже.
– Уж не Калугин ли?
– Во, во, точно – он!
– Так ведь он давно отстранён от работы, арестован, находится под следствием! Как же могли сохранить силу его поручительства – какие угодно и за кого угодно?! Что за бардак в конторе! Немедленно сообщу Шебуршину!… Ладно. Что ещё?