________________
Генсек позвонил председателю КГБ уже на другой день. Позвонил и предложил встречу „на завтра“. Так что, между первой и второй беседой Фёдорова с Романовым прошла не неделя, а всего-то около двух суток. Едва генерал и полковник вошли в его кабинет, как генсек поднялся, сдержанно, но приветливо поздоровался с обоими. Лицо его было серьёзным, мрачноватым, но по-деловому. Под глазами залегли синеватые пятна.
– Вот что, – произнёс генсек, когда все они уселись за стол для совещания: Романов – слева, Шебуршин и Фёдоров – справа, – Думаю, нам надо создать нечто похожее на ГКО…
Шебуршин и Фёдоров быстро переглянулись. Романов заметил это и спросил:
– Что, вижу ожидали такого, готовили меня к этой идее! Эх, разведка! И вы думаете, я справлюсь? А ведь мне уже за шестьдесят – не мальчик, как говорится… Ну, что скажете, товарищ Фёдоров? Вы у нас, вроде, старше всех… Сколько вы там прожили – в той реальности? – спросил Романов применив чисто фёдоровское понятие о ходе времени и событий.
– Чуть поболе вашего в этой реальности. Но вы проживёте долго, очень долго, Григорий Васильевич! И времени, и здоровья у вас хватит. А насчёт ГКО… – Фёдоров взглянул на Шебуршина. Тот понял его взгляд и вмешался:
– ГКО открыто создавать нельзя: нету у нас ещё ни силёнок, не возможностей. Всё должно делаться скрытно, в тайне. Ведь и против нас борются силы тайные.
Беседа быстро перешла в конструктивное русло. Было видно, что Романов полностью занял позицию разведчиков, относится к ним как к единомышленникам и, похоже, рассматривает их как своих ближайших помощников в будущем „тайном ГКО“. В самом начале конструктивной части совещания Романов спросил Фёдорова:
– Скажите, Алексей Витальевич, а какие направления работы такого „ГКО“ вы бы выделили в качестве ключевых, важнейших?
– Ну, насчёт ключевых судить не берусь, но, вот, чему надо уделить пристальное внимание, назову:
– Во-первых, нам надо выиграть время, необходимое для организации работы; для этого следовало бы успокоить внешние враждебные силы, навести их на мысль, что относительно лично вас они ошибались; объявить „перестройку“, „новое мышление“ и „гласность“… Вы ведь читали доклад председателя КГБ…
– Да, да, конечно. Я читал ваш доклад, Алексей Витальевич… Это разумное предложение! Что ещё?
– Во-вторых, следовало бы незамедлительно вернуть конторе… простите, Комитету госбезопасности, право разработки высших должностных лиц и партийных работников самого высокого уровня, ранга. Я даже мог бы сказать, кто этому больше всех в Политбюро станет сопротивляться… Поэтому, состав Политбюро, разумеется – после объявления „перестройки“ и якобы в её интересах, – следовало бы пересмотреть, чтобы обеспечить в нём большинство наших. Я имею в виду тех, кто хотя бы частично понимает встающие перед страной угрозы. Тут, в качестве элемента, мог бы помочь соответствующий доклад председателя КГБ, но здесь есть тонкости…
– Предатели, „диссиденты“ и у нас в конторе, и в ЦК. – опять вмешался Шебуршин, – они мигом известят своих заокеанских хозяев. Значит, вначале – контроль высшего звена и разоблачение предателей…
– В качестве третьего важного элемента я бы назвал… – Фёдоров стал осторожно подбирать слова, опасаясь сам предстать перед Романовым в качестве диссидента, – Я бы назвал ту работу, о которой Сталин говорил, что нам не хватает теории и что без теории нам – погибель. В общем, надо постепенно переориентировать наших людей – я имею в виду народ – с тупикового пути увеличения потребительских тенденций на духовное, на культурное развитие, на саморазвитие, на творчество… Но было бы неправильным, недопустимым делать этого формально, казённо, или директивно…
– И здесь, тесно связанным со всем этим, стоит вопрос о Сталине. Вы знаете, в той реальности, из которой здесь один я, в 2008 году по зарубежному заказу осуществили проект „Имя Россия“. Да, так вот, без русских падежей назывался проект, под вывеской которого провели массовый опрос населения относительно его политического мировоззрения, политических пристрастий. Сталин занял первое место… Ясно, что зарубежные заказчики не могли допустить опубликования таких сведений. Результаты были аннулированы, применили механизмы, обеспечившие оттеснение Сталина… Но он всё равно вышел на третье место, а первое занял другой патриот, государственник и спаситель земли русской и народа русского – Александр Невский.