Я всю дорогу смотрел, как из тьмы космоса постепенно вырастает серп Земли, а Марс наоборот превращается в красную звезду. Всё думал, как это после такого длительного отсутствия снова спуститься на Землю, почувствовать ветер лицом и видеть мир не сквозь стекло и светофильтр гермошлема.
Странное ощущение — за эти два года Марс стал для меня более реальным, чем вся прошлая жизнь на Земле.
И вот снова мы у Земли. И на этот раз всё чуть-чуть по-другому и в обратном порядке.
«Антарес» оставили на высокоэллиптической орбите для будущих межпланетных стартов. Межорбитальный буксир, спустил нас на низкую орбиту, где мы пересели на присланный за нами малый транспортный челнок «Заря-М» [9].
Я всё смотрел вниз, на Землю. Всё было таким знакомым и каким-то…не знакомым. Как будто видишь это первый раз. Никак не мог насмотреться. Скорее всего, заметив это меня и усадили возле одного из немногочисленных «окон» челнока. За это я им весьма благодарен.
Преимущества этого моего нового положения я оценил сразу. Я не только видел, что делается снаружи, но и то, что делает экипаж. Слышал его переговоры между собой и с Землёй. В то время как основной экипаж «Антареса» сидит чуть позади. Мне было до всего дело! Я хотел видеть, слышать, как можно больше. Вероятно это сказывался всё тот же затяжной сенсорный голод и мне весьма больших усилий стоило чтобы сдержаться и ни кого не «заболтать» ещё в полёте на «Антаресе». Всю дорогу обратно. Всю дорогу старался сдерживаться, а тут вообще надо было просто молчать.
Но вот мы расстыковались с буксиром, и он затерялся среди звёзд. Дали «добро» на посадку.
— «Антарес»! Внимание! — заговорил командир экипажа «Зари», — так как на основных полосах очень скверная погода, садимся на запасной. Наилучшие условия сейчас над Анапой. Так что садимся в аэропорту Анапы.
У «антаресцев» это вызвало взрыв энтузиазма и шуток. Что-то типа: «с Марса и прям на курорт». На что командир весьма резонно заметил, что медики вряд ли им позволят вот так «сразу и на море». Да и восторженная толпа тоже помешает.
Но это только раззадорило шутников.
Меж тем выдали импульс схода с орбиты и «Заря» покатилась навстречу Земле.
Долго не было ничего. Просто долгое падение навстречу атмосфере. Но вот челнок начал задирать нос, а в салоне появилась всё нарастающая тяжесть. Я скосил глаза в сторону иллюминатора. Там края плоскостей медленно наливались вишнёвым цветом, а вокруг них разгорался свет накаляющегося воздуха, постепенно вырастая в языки пламени. Челнок начало потряхивать.
Когда огонь на кромке стал слабеть, я заметил, как внизу промелькнуло побережье. Что за побережье не успел заметить, но понял только летим уже над морем.
Челнок меж тем выровнялся и я понял, что, то, что я чувствую в настоящий момент уже давно не перегрузка…
Да… отвык однако!
Пробили сетку перистых облаков. Теперь они над нами. Под нами гладь моря, и где-то далеко-далеко берег и горы… или облака? Нет, всё-таки горы.
Челнок несколько раз качнулся, выходя на линию посадочной глиссады и снова под нами вижу море. Такое большое… тёплое… на вид тёплое…J
Та нет! Должно быть тёплое. Сентябрь ведь всё-таки!
А если хорошая погода, то наверняка и курортников на пляжах навалом.
Ха! Вот там сейчас переполох! Да даже если не объявляли, что «Заря» садится именно в Анапском аэропорту, любой увидев в небе весьма характерные очертания «Зари-М», сложит «два и два» и получит верный вывод.
Когда пролетали над песчаными пляжами, где-то в районе пионерлагерей, снизились уже очень сильно. Были видны не только отдельные дома, но и отдельные прыгающие и машущие руками фигурки людей.
Я потом узнал, что какой-то энтузиаст, узнав, что летит на его родной аэродром, передал это в город, а там по громкой связи объявили и по городу и по пляжам. Так что на улицы и пляжи высыпало как бы не всё наличное население города вместе со всеми курортниками.
Милиции же это только головной боли добавило, так как толпа тут же полезла в аэропорт и запрудила все подъездные пути.
Ну а мы в это время достигли наконец ВПП.
Я же всё это время жадно смотрел на светло-синее небо, на мелькающие внизу виноградники и мне аж глаза резало от изобилия красок. Из задумчивости меня вывел толчок — колёса челнока коснулись бетона. Потом плавно касается бетона передняя стойка шасси и почти тут же рывок — вышли тормозные парашюты.
А я всё смотрю на бетон, выгоревшую на солнце траву, на далёкую зелёную-зелёную лесополосу… и не могу оторваться.
ВПП проскочили почти всю и остановились у дальнего её края.
Машина застыла. Я слышал как экипаж переговаривается с диспетчерской, и выключает параллельно с этим системы челнока.
— Хорошо сели «Антарес»! Поздравляем! С прибытием! — видно у экипажа «Зари-М» очень даже приподнятое настроение.
— Спасибо! Спасибо!.. А кстати, как думаете, кто нас ЗДЕСЬ из начальства встречать будет?
— Да наверняка Кудряшов. Он же здесь до сих пор филиалом Центра Подготовки командует [10]. Наверное уже всех в аэропорту «построил» — сейчас прибегут.
А я всё смотрел и смотрел в иллюминатор. На пожухлую траву, на бетон, на весёлого, красного цвета машины перемещающиеся к нам. И не мог отделаться от ощущения, что это мне снится — на Марсе часто снилась Земля.
На краю полосы стоял жиденький ряд людей в рабочих спецовках. Они что-то орали и размахивали руками, пока не прибежал какой-то начальник и не шуганул их оттуда.
Но люди наоборот, тем временем, стали появляться на крышах дальних хозпостроек, и на заборе.
И их там становилось всё больше. Всем хотелось запечатлеть в памяти исторический момент.
Наконец пригнали тягач и наш челнок оттащили на стоянку, где собралась уже целая толпа встречающих: врачи, милиция, военные, лётчики и ещё толпа гражданских.
Врачи были с носилками. Это наверняка для меня… мне это сильно не понравилось. И обидно стало — что я зря, что ли, всю Марсианскую эпопею мышцы качал, чтобы не атрофировались чтобы меня вот так просто в горизонтальном положении вынесли?
— Э! Мужики! — взмолился я, — вы только меня вот этим не отдавайте, а?
— А кто там? Кому?
— Да вон тем с носилками!
— Гм! Отобьём! — говорит командир экипажа «Зари» но потом скептически смотрит на меня, — ну а ты-то как, сам сойдёшь?
— Сойду! — уверенно заявляю я.
— Ладно.
Тут подкатили трап, и какой-то ретивый техник взбежав по ступенькам хватанулся за люк. Зря он это сделал. Обшивка корабля не могла успеть так быстро остыть после торможения в атмосфере. У медиков тут же появился клиент с ожогом кисти. Его убрали и мы открыли люк.
Как и договаривались, первым вышел командир «Антареса» и экипаж экспедиции.
Как только наш командир появился в проёме люка врачи «сделали стойку» и чуть не кинулись на него.
Тот же коротким жестом и остановил и умерил их прыть.
А после вышел я.
Я долго представлял как это будет…
Но это не то…
Как только я шагнул на трап на меня обрушился шквал ощущений. Я стал как вкопанный.
Одно дело видеть через иллюминатор — другое глазами.
Всё казалось таким ослепительно сочным, ярким, насыщенным. Что хотелось зажмуриться. Ослепительно зелёные деревья, ослепительно синее небо, ослепительно золотистая выгоревшая на солнце трава… и жаркий ветер, несущий с юга запахи далёкого моря.
И все эти ощущения настолько сильные! Слышу как сзади потрескивает остывая теплозащитное покрытие челнока, как ветер шелестит в далёких кронах… как орёт толпа нас встречающая.
— Помощь не требуется? — слышу снизу знакомый голос. Внизу, как обычно в форме лётчика-полковника стоит небольшого роста коренастый человек с сильно загорелым лицом. Полковник Кудряшов.
9
«Заря-М» — малый транспортный челнок грузоподъёмностью в 2–5 тонн. Имеет так же как и «Молния» воздушно-реактивные двигатели для подъёма на орбиту, но в отличие от «Молнии», используемой для доставки крупных грузов — до 20 тонн, применяется для мелких транспортных операций типа доставки и смены экипажей орбитальных станций и мелких грузов на низкую орбиту. То есть там, где большую МВКС типа «Молния» использовать нецелесообразно. По сути это маленькая копия «большой» «Молнии».
10
До 1991 года (В НАШЕЙ действительности) в Анапе, на Пионерском Проспекте, действовал филиал Центра Подготовки Космонавтов.