Валерий Цыганов
МАРСИАНСКИЕ РАССКАЗЫ
Он поглядел на марсианина, стоящего на фоне неба.
— Звёзды! — сказал Томас.
— Звёзды! — отозвался марсианин, глядя на Томаса. Сквозь тело марсианина, яркие, белые, светили звёзды, его плоть была словно расшита ими — так искрятся светящиеся крупинки в фосфоресцирующей оболочке студенистой глубоководной рыбы. Звёзды мерцали, точно фиолетовые глаза, в груди и в животе марсианина, блистали драгоценностями на его запястьях.
— Я вижу сквозь вас! — сказал Томас.
— И я сквозь вас! — отвечал марсианин, отступая на шаг. Томас ощутил живое тепло собственного тела и успокоился. «Всё в порядке, — подумал он, — я существую». Марсианин коснулся рукой своего носа, губ.
— Я не бесплотный, — негромко сказал он. — Живой!
— Я как раз не склонен считать человека венцом природы, — сказал Петровский.
— Это любопытно, — сказал Паркер. Он вскинул голову и посмотрел на Петровского немигающим взглядом. Была у него такая неприятная манера.
— Поймите меня правильно, — сказал Петровский, — я хотел сказать только, что глупо считать себя пупом Вселенной. Надо полагать, мы не единственные представители разума даже в нашей Галактике. О более отдалённых местах я и не говорю.
Он был очень стар, настолько стар, что даже не помнил своего имени. Тело его сохраняло бодрость, глаза и слух — остроту, и только память… память иногда подводила.
Прошла, кажется, целая вечность с тех пор, как он остался один. Очень странно чувствовать себя единственным разумным существом на целой планете. Он страдал от одиночества и вместе с тем ощущал непонятную, самого его пугавшую гордость оттого, что вся планета принадлежит только ему. К одиночеству он со временем привык и перестал замечать его, а гордость осталась, разрослась до невероятных размеров и вытеснила все остальные чувства. Он ничего не хотел, ничего не ждал, а только обходил свои владения, и его глаза горели безумным светом.
Потом на Марс пришли люди. Сначала их было совсем немного — не больше десятка, и многие из них умерли от марсианских болезней или собственной неосторожности. Он не искал с ними встречи и лишь посмеивался про себя, потому что был уверен, что землянам здесь не выжить, со временем они сами поймут это и улетят к себе домой. Но люди остались, они построили в пустыне первый город, и вскоре на Марс хлынула лавина переселенцев.
До сих пор он был спокоен — люди не рисковали покидать окрестности города. И вдруг будто разом исчезли сдерживающие их опасности, и одна экспедиция за другой стали уходить на многие сотни и тысячи километров. Рождались новые посёлки, появились первые дети. Но это не страшило его. Ужасным было другое — люди словно не замечали многочисленных следов великой цивилизации. Прекрасные города, чудеса марсианского зодчества, были для них всего лишь дряхлыми скалами со сложной системой сырых и мрачных пещер, великолепные дороги — зыбучими песками, остатки грандиозных каналов — древними тектоническими разломами. Наткнувшись на библиотеку, они удивлялись, откуда здесь такое количество сухих листьев — ведь на Марсе нет деревьев. И они жгли костры из книг, радуясь редкой возможности погреться у живого огня. Они сдирали в картинных галереях со стен то, что казалось им плесенью, и писали на стенах крупными белыми буквами свои имена. Земные дети играли огромными клубками серебряной паутины, которые родители привозили им из пещер, и только он слышал обрывки погибающих мелодий — детишки рвали на части музыку, и ветер уносил клочья паутины в пустыню, чтобы навсегда похоронить в бесконечных песках.
«Почему я до сих пор не умер? — подумал он. — Тогда я бы не видел всего этого». Впервые за тысячелетия у него появилось желание — умереть, но он не мог вспомнить, как это делается.
Он уже не бродил из города в город. Он остановился в древней марсианской столице и беспомощно наблюдал, как люди взрывают дворцы и храмы, чтобы проложить дороги для своих громоздких и шумных машин.
Он поселился на окраине, в здании крупнейшего на планете театра. Но пришёл день, когда люди подвели дорогу к самому его дому. Он обнаружил это утром, проснувшись, когда всё было готово к взрыву, и отчаяние толкнуло его на безумный шаг — он побежал к людям и ещё на лестнице закричал во всю силу своих лёгких:
«Стойте! Остановитесь!»
Люди смотрели прямо на него, но не видели его и не слышали его отчаянных криков. Он не успел добежать до лестницы — человек в тёмно-синем комбинезоне нажал кнопку на пульте, и прогремел взрыв. А когда обломки скалы упали на землю, и дым рассеялся, человек обернулся к своему соседу и сказал: