— Всё в порядке, Мальцев! Можете идти дальше.
— Не будем загадывать вперёд, — сказал Паркер. — Конечно, мы не одиноки. Но пока что человек знает лишь одно разумное существо — самого себя. Так зачем же лишать его удовольствия хотя бы временно, до встречи с себе подобными, считать себя совершенством? Я думаю, большой беды от этого не будет.
— А вот я не уверен в этом, — сказал Петровский. — Во-первых, как бы не пришлось человечеству впоследствии краснеть за свою кичливую самоуверенность, а во-вторых, пора бы привыкнуть к мысли, что мир может быть измерен не только человеческими мерками, иначе мы рискуем попросту не понять собратьев по разуму.
— Ты только посмотри, какой цветок! — сказал Хоган. Даммер обернулся. Цветок, в самом деле, был замечательный. Ему и в голову не приходило, что могут быть такие цветы. Маленький ярко-алый колокольчик — что может быть проще! И в то же время какая хрупкость, чистота линий и насыщенность цвета! Он как будто соткан из воздуха, подсвеченного первыми лучами утренней зари.
Хоган уже карабкался по каменистому склону.
— Что ты делаешь? — сказал Даммер. — Не трогай его!
— Я отвезу его невесте. Цветок с Марса — вот это подарок!
Он нагнулся и осторожно прикоснулся к цветку рукой в толстой перчатке. Цветок дрогнул, съежился и исчез. Только голубоватый дымок поднялся между пальцами. Хоган шарахнулся в сторону.
— Ты видел?! — закричал он.
Даммер кивнул. Он увидел даже больше: на голой скале позади Хогана внезапно появился точно такой же цветок.
— Вон, ещё один, — сказал он, хотя был уверен, что это тот же самый цветок. Хоган побежал к нему и ткнул пальцем в колокольчик. Снова лёгкий дымок, и цветок исчез, чтобы появиться на несколько метров дальше. На этот раз и Хоган заметил неладное.
— Чертовщина какая-то… — пробормотал он.
— Оставь его, — сказал Даммер, — он не хочет, чтобы ты его взял.
— Ерунда! — отмахнулся Хоган. — Цветок не может хотеть. Здесь что-то другое…
Он тронул колокольчик носком ботинка и, когда тот перенёсся на несколько метров дальше, пошёл за ним.
Даммера охватило смутное беспокойство. Ему показалось, что перемещение цветка осмысленно. Он двигался в одном направлении, словно хотел привести людей куда-то.
— Не надо, Хоган, — ещё раз сказал он.
— Ну нет, я дознаюсь, в чём тут дело!
Цветок забирался всё выше и выше, и Хоган упрямо карабкался следом, перепрыгивая с камня на камень. Даммер беспомощно наблюдал за ним. Внезапно огромный обломок скалы зашатался у Хогана под ногами. Тот раскинул руки, стараясь удержать равновесие.
— Прыгай! — отчаянно крикнул Даммер, но опоздал — громадный камень перевернулся, словно крышка чудовищной банки, и Хоган исчез под ним.
— Хоган! — заорал Даммер. — Хоган, ты слышишь меня?!
Молчание.
Даммер вздрогнул и обернулся. Никого. Только аленький цветок — на том же самом месте, где они заметили его в первый раз, и едва заметно кивает ему. Даммер задрожал. Он изо всех сил стискивал зубы, но не мог избавиться от озноба. Он повернулся и побежал. Он не оглядывался до самого корабля.
— Позвольте! — возмутился Паркер. — Лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, что два разумных вида обязательно поймут друг друга. И потом, о человеческих мерках — это же несерьезно! Человек просто не в силах оценивать окружающее с какой-то иной, нечеловеческой точки зрения. Кому как не вам знать это?!
Мальцев вышел из машины и захлопнул дверцу. Впервые за два месяца ему удалось выкроить день отдыха. Сейчас, в период бурного заселения Марса, как никогда нужны дороги, много настоящих, надёжных дорог. Только вчера его отряд закончил автостраду между центральным Космопортом и Порт-Диксоном, а завтра нужно снова приниматься за работу. Зато сегодняшний день полностью принадлежит ему, и он намерен использовать его наилучшим образом. Прожив на Марсе почти год, он, по существу, не видел его. Говорят, здесь есть чудные места. Когда-нибудь он посмотрит все достопримечательности, а сегодня его вполне устроит этот небольшой скальный массив. До ближайшего поселения добрая сотня километров, и можно надеяться, что до него здесь ещё никто не побывал.