Мальцев открыл багажник, выгрузил на песок палатку, ящик с продовольствием, канистру с водой и перенёс всё это к подножию ближайшей скалы. В тени было холодно, и прозрачный налёт инея покрывал песок. Ботинки оставляли на нём отчётливые следы. Мальцев оглянулся — на границе света и тени песок был тёмным от влаги, и над ним поднимался лёгкий парок.
За выступом скалы оказалась пещера, очень узкая и сырая, как и все пещеры на Марсе. Мальцев включил фонарик и вошёл в нее. Ему сразу сделалось зябко. Пришлось включить подогрев куртки. Стены пещеры покрывал толстый слой изморози. Под ногами похрустывал мелкий гравий. Пещера повернула направо. Инея тут уже не было. Вместо него на стенах влажно поблёскивали пятна разноцветной плесени. Откуда здесь столько пещер, подумал Мальцев, и как они похожи друг на друга, будто их сделал кто-то по единому образцу — на стенах плесень, на полу гравий, иногда попадаются обрывки странной паутины.
Под ногами зашуршало. Листья, огромный ворох листьев. Вот это здорово, подумал Мальцев, мне повезло. По рассказам старожилов, такие находки попадаются нечасто. В общем-то, никакие это не листья, потому что на Марсе нет деревьев, никто даже не интересовался толком, что это такое. Известно только, что это единственный на планете горючий материал естественного происхождения. Значит, у него будет костёр. На такое везение он не рассчитывал. Он нагнулся и взял в горсть несколько сухих и ломких лепестков, растёр между пальцами и сдул с ладони тончайшую пыль.
ЕЩЕ НА ЗАРЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ БЫЛА СОЗДАНА МАРСИАНСКАЯ «ИЛИАДА». МНОГИЕ ПОКОЛЕНИЯ ЛИТЕРАТУРОВЕДОВ И ИСТОРИКОВ БИЛИСЬ НАД УСТАНОВЛЕНИЕМ ЕЁ АВТОРСТВА, НО ТАК И НЕ ПРИШЛИ К ЕДИНОМУ МНЕНИЮ. ДЕСЯТКИ ГОРОДОВ СПОРИЛИ ЗА ПРАВО НАЗЫВАТЬСЯ РОДИНОЙ ВЕЛИКОГО ПОЭТА… ТЫСЯЧИ МАРСИАНСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ УЧИЛИСЬ НА ПРИМЕРЕ ПОЭМЫ ГЛУБИНЕ И ШИРОТЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ, ЯРКОСТИ ОБРАЗОВ И НЕУВЯДАЕМОСТИ КРАСОК. И ЛИШЬ НЕМНОГИМ ИЗ ИХ ЧИСЛА УДАЛОСЬ ДОСТИЧЬ ВЫСОТЫ ИДЕАЛА…
Костёр он оставил напоследок. Уже в сумерках он уложил в машину вещи, проверил, не забыл ли чего, и только после этого вытряхнул из мешка припасённые листья. Они вспыхнули, едва он поднёс зажигалку. Языки пламени побежали с листка на листок, скручивая их в тугие чёрные трубочки. За минуту они охватили всю кучу, зашелестели, вытягиваясь к тёмному небу и разбрасывая тысячи искр. Мальцев зажмурился, чувствуя, как ласковое тепло проникает сквозь одежду и слабыми волнами скользит по телу. Странное создание — человек, подумал он, интересно, найдётся ли во Вселенной существо, которое так же любит огонь?
Костёр быстро погас, оставив после себя горстку мёртвого пепла с мерцающими в глубине искрами. Вот и всё, подумал Мальцев, кончился мой отпуск.
Он не увидел из машины, как из пустыни налетел порыв ветра, подхватил пепел и унёс его с собой, рассыпая на ходу.
ЛИТЕРАТУРА НА МАРСЕ СДЕЛАЛАСЬ ВЕДУЩЕЙ ОБЛАСТЬЮ ИСКУССТВА. ЗА ТЫСЯЧИ ЛЕТ БЫЛО СОЗДАНО КОЛОССАЛЬНОЕ КОЛИЧЕСТВО РОМАНОВ, СТИХОВ, ПЬЕС И НОВЕЛЛ… РАЗУМЕЕТСЯ, НЕ ВСЕ ОНИ БЫЛИ РАВНОЦЕННЫ, НО МАРСИАНЕ С ПОЛНЫМ ОСНОВАНИЕМ СЧИТАЛИ, ЧТО ЛУЧШИЕ ИХ КНИГИ БЕССМЕРТНЫ, ОНИ ПЕРЕЖИВУТ ВЕКА И, ЕСЛИ ДАЖЕ НА МАРСЕ УГАСНЕТ ЖИЗНЬ, ДОНЕСУТ ДО СОБРАТЬЕВ ПО РАЗУМУ ПРАВДУ О СУЩЕСТВАХ, ИХ НАПИСАВШИХ, РАССКАЖУТ О ТОМ, ЧТО СОСТАВЛЯЛО САМУЮ СУЩНОСТЬ ИХ ЖИЗНИ…
— Все правильно, — согласился Петровский, — однако не составляет труда вообразить мир, где развитие разума, в силу специфики среды, пойдет совершенно отличным от Земли путем. Конечно, мы не можем представить все подробности, но вывести общие принципы зависимости эволюции разума от среды можно и нужно, в противном случае мы можем не заметить чужой разум, потому что с вашей точки зрения это не будет даже жизнью, не то что разумом.
— Дай мне руку, — сказал Скотт, но Драйден только помотал головой, продолжая пятиться от ямы. На лице его все явственнее проступала гримаса отвращения и ужаса.
— Стой! — заревел Скотт. — Дай мне руку, скотина!
Драйден остановился.
— Нет, Ричард, — сказал он наконец, — ты конченый человек. И я тебе не помогу, никто не поможет, ты сам знаешь.
Скотт отвратительно выругался. Руки его уже посинели, а ногти прямо-таки светились лазурью.
— Уходи, — хриплым шепотом сказал он. — Оставь меня одного.
Драйден кивнул, не сводя глаз с его рук.
— Убирайся! — взорвался Скотт. — Хоть это ты можешь сделать?!
Драйден подобрал разбросанное снаряжение, замешкался.
— Ты ничего не хочешь передать? — виновато спросил он.
— Ничего! Уходи!
— Прощай, — сказал Драйден и торопливо зашагал между дюнами.