- Нам недалеко идти. Держитесь возле меня.
Они вышли из аппарата. Винтерс видел, что за ним следят, и чувствовал, что делается это не только ради его безопасности.
Сухой, порывистый ветер поднимал из-под ног облака пыли. Перед ними лежал Валкис. Масса темных камней громоздилась на берегу, холодном в этом странном свете двух лун. Поднявшись на гребень, Винтерс увидел разрушенные башни дворца.
Они шли мимо черной спокойной воды по мостовой, изношенной сандалиями бесчисленных поколений. Даже в этот поздний час город не спал. Желтый свет факелов пробивал темноту ночи. Откуда-то доносилась странная музыка. На улицах, в подворотнях, на узких кровлях домов кишела жизнь.
Гибкие, худощавые мужчины, изящные женщины, глаза которых метали искры, молча следили за чужаками. И над всем этим Винтерс слышал характерный шум городов Нижнего Канала - бормотанье и звон колокольчиков, которые носили женщины, вплетая их в свои длинные темные волосы, подвешивая к ушам и щиколоткам.
Колдовским был этот город и очень зловредным, но не уставшим. Винтерс чувствовал горячую, мощную пульсацию его жизни. Ему стало страшно. Его городская одежда и белые туники его спутников бросались в глаза в этом месте, где были только голые груди, короткие блестящие юбки и пояса, украшенный драгоценными камнями.
Но никто не обращал на них внимания. Они вошли в большой дом. Кор Хал закрыл за ними дверь кованой бронзы, и Винтерс почувствовал глубокое облегчение. Он повернулся к Кор Халу.
- Скоро? - спросил он, пытаясь скрыть дрожь в руках.
- Все готово. Холк, проводи его.
Кеши поклонился, и Винтерс пошел за ним.
Место совершенно не походило на зал Шанга в Кахоре. Между этими стенами из тесаного камня мужчины и женщины жили, любили и умирали насильственной смертью. В трещинах между плитами высыхали кровь и слезы, скапливавшиеся веками. Занавеси и мебель уже в силу свой древности стоили целое состояние. Их красота не увядала, хоть время ее и подпортило. В другом конце коридора находилась бронзовая дверь с узким отверстием, забранным решеткой.
Холк остановился.
- Раздевайтесь.
Винтерс заколебался. У него был револьвер, и он не хотел с ним расставаться.
- А почему здесь? Я хотел бы сохранить свою одежду.
- Раздевайтесь здесь, - повторил Холк. - Таково правило.
Винтерс повиновался.
Раздевшись догола, он вошел в узкую камеру. Здесь не было обитого мягким стола, только несколько звериных шкур было брошено прямо на голый пол. На противоположной стороне, на стене, вырисовывалось темное отверстие с решеткой.
Бронзовая дверь закрылась за ним, и он услышал, как звякнул тяжелый засов. Было абсолютно темно. Теперь-то он испугался по-настоящему. Но было уже поздно. Настала минута, когда все стало слишком поздно.
Собственно, эта минута настала, когда исчезла Джил Леланд.
Он лег на шкуры. Над ним в своде потолка что-то отсвечивало. Потом это "что-то" стало более блестящим. Скоро он увидел, что это призма, довольно большая и вырезанная из целого кристалла огненного цвета.
Через решетку послышался голос Кор Хала:
- Землялин!
- Да!
- Эта призма - одна из драгоценностей Шанга. Их резали мудрецы Каэр Ду полмиллиона лет назад. Они унесли секрет этой материи и умение резать грани с собой. Осталось только три таких драгоценности.
Искры, которые были больше энергий, чем светом, потрескивали на стенах камеры. Красные, оранжевые, зеленовато-голубые. Крохотные вспышки огня Шанга, сжигающие сердце.
Винетсу было страшно.
- А радиация? - спросил он. - Лучи, проходящие через призму, той же породы, что и в Кахоре?
- Да. Тайна их проекции тоже исчезла вместе с Каэр Ду. Наверное, они использовали космические лучи. Мы пользуемся для призмы обыкновенным кварцевым и можем давать довольно слабую радиацию для тех целей, которые преследуем в своих Коммерческих Городах.
- Кто это "мы", Кор Хал?
Кор Хал рассмеялся тихим и порочным смехом.
- Землянин, мы - Марс!
Танцующий огонь, беспрерывно растущий, сверкал на его теле, проникал в артерии и мозг. Так не было в солярии с его прекрасными деревьями. Там это было наслаждением чем-то бурным, тревожащим, странным и возбуждающим. А здесь…
Его тело стало корчиться, изгибаться, извиваться в судорогах. Ему казалось, что он не вынесет этой чудесной, чудесной боли.
Голос Кор Хала зазвучал с бесконечно далекого, рокового расстояния:
- Мудрецы Каэр Ду были не так уж мудры. Они нашли секрет Шанга и убежали туда, спасаясь от войн и от скуки и снова прошли путь эволюции. А знаешь, что с ними случилось, землянин? Они погибли! В одно поколение Каэр Ду исчезли с поверхности Марса.
Становилось трудно отвечать, трудно думать.
- Какая важность? - хрипло сказал Винтерс. - Пока жили, они были счастливы.
- А ты счастлив, землянин?
- Да, - задыхаясь, ответил он. - Да!
Он едва выговаривал слова. Крутясь на своей меховой подстилке, охваченный таким великолепным, таким извращенным ощущением, о котором и не мечтал, Барк Винтере был счастлив. Огонь Шанга грел его как колдовское солнце, в котором утонули все его неприятности и печали, осталась только радость.
Кор Хал снова рассмеялся.
Затем Винтерс уже не был уверен ни в чем. В мозгу мутилось, наплывали периоды тьмы. Приходя в себя, он испытывал только ощущение необычности. Но у него сохранилось воспоминание по крайней мере об одной части этого странного пути.
В момент прояснения, в течение одной или двух минут ему казалось, что один камень отошел, открыв кварцитовый экран. В этом экране показалось лицо, смотревшее на него, в то время как он лежал голый в этом чудесном пламени.
Лицо женщины, высокородной марсианки, с узкими, но крепкими костями, длинными ресницами и красным ртом, который, если его целовать, был как экзотический фрукт и сладкий, и горький. Глаза ее были золотые, как огонь, такие же жгучие, такие же гордые и презрительные.
В стене, должно быть, был микрофон, потому что она говорила и он слышал ее голос, полный сладкой и жесткой магии. Она называла его по имени. Он не мог подняться, но ему удалось подползти к ней, и в его колеблющемся мозгу она была частью той внезапной силы, которая играла им. Разрушение и очарование, такое же неопределимое, как смерть. На его земной взгляд, она была не так привлекательна, как Джил, но в ней чувствовалась сила. Его красный рот искушал его, линия ее голых плеч сводила его с ума.
- Ты силен, - сказала она. - Ты будешь жить до конца. И это хорошо, Барк Винтерс.
Он попытался что-то сказать, но тщетно. Она улыбнулась.
- Ты бросил мне вызов, землянин. Я знаю. Ты бросил вызов Шанга. Ты храбр, а я люблю храбрых мужчин. И ты безумен, я люблю безумных, потому что игра с ними возбуждает. Я с нетерпением жду, землянин, когда ты подойдешь к концу своих поисков!
Он опять попытался заговорить, но не смог. Затем на него упали ночь и молчание. Он унес с собой во тьму отзвук ее презрительного смеха.
Больше он не думал о себе, как о капитане Винтерсе, а только как о человеке, носящем имя Барк. Камни, на которых он лежал, были жесткими и холодными. Было темно, как в колодце, но его глаза и уши были настороже. По звуку дыхания он сделал вывод, что находится в закрытом помещении, и это ему не понравилось. Из его горла вырвался приглушенный стон. Волосы на затылке ощетинились. Он попытался вспомнить, как попал сюда. Что-то произошло, что-то, имеющее отношение к огню, но он не знал, что именно и почему.
Оставалась только одна мысль: он что-то искал. Что-то было потеряно, и он хотел его найти. Отсутствие этого причиняло ему боль, но он не мог вспомнить, что искал. Однако он так сильно нуждался в этом неведомом, что шел через все препятствия, за исключением смерти.