Заводы заработали на всю катушку, и к существующим уже мгновенно начали строиться еще пять. Людям нужны были транспорт, оборудование для буровых и ферм, оружие, одежда, обувь.
Жители Олд-Сити почувствовали себя хозяевами планеты. И основными их требованиями были еда и реакторное топливо для транспорта, плавильных печей и заводских цехов.
Многие из явившихся в город осели тут; другие со временем ушли — вернулись на фермы или в мертвые города. А население Олд-Сити — невольной марсианской столицы — принялось богатеть. Правда, не все поголовно.
Кто-то торговал с фермерами, мертвяками и байкерами, кто-то обеспечивал поставки топлива и продуктов, кто-то владел заводом или цехом. А кто-то продолжал на этих заводах и цехах трудиться. Если, конечно, ему повезло сохранить работу.
Заводские мощности способны были многократно обеспечить всем необходимым оставшееся в живых население. Но кому нужен кризис перепроизводства?! А значит, необходимо до поры до времени сократить рабочие места.
В Олд-Сити началось строительство — новые дома, рестораны, бары и казино, которых этот рабочий поселок никогда и в глаза не видел. И состоятельные люди покидали казавшиеся им теперь убогими жилища. Город легко мог вместить всех желающих, и такого понятия, как жилищный кризис, тут никогда не существовало. Но запретить владельцу оружейного цеха построить себе новый, более удобный и современный дом никто не мог, да и не собирался, — строительство хоть и на время, а давало некоторое количество рабочих мест.
И в Олд-Сити появилось такое понятие, как трущобы.
Старые обветшавшие строения, частично покинутые, частично заселенные безработными или инвалидами. Кто-то давно уже не мог работать, кто-то не мог эту работу найти, а кто-то просто и не хотел ее искать. И в трущобах все чаще по ночам раздавались выстрелы и грохот двигателей быстрых и легких трехколесных транспортов — байков.
В две тысячи сто восемьдесят первом, когда на планету сели первые транспорты с Венеры и Земли, работы в Олд-Сити прибавилось, и трущобы значительно опустели — начавшие зарабатывать люди переселились оттуда в более благоустроенные дома. Когда же началось строительство нового города (которому, по идее, полагалось стать и новой столицей — средоточием культуры, изыска и богатства) и люди потянулись туда в поисках работы, трущобы Олд-Сити превратились в места, где даже вооруженный наряд полиции не рисковал показываться без особой нужды.
Постепенно наиболее состоятельные люди по большей части перебрались в Нью-Рим или Пригород, а Олд-Сити полностью вернул себе былое значение рабочего поселения. Правда, теперь — в две тысячи триста семидесятом — здесь обитало свыше двух миллионов человек.
Не все живущие в Олд-Сити сегодня имели прямое отношение к заводам. Подавляющее большинство их просто кормилось на рабочих — как песчаные мухи, паразиты, присасывающиеся к обнаженной коже. Это и не удивительно — ведь на Марсе, помимо заводов, существовало еще множество заведений, активно помогающих тратить свои деньги.
Магазины, отели, бары, рестораны, казино.
Продавцы, портье, бармены, метрдотели, крупье.
Воры, проститутки, грабители, алкоголики, маньяки, наркоманы, игроки.
Разумеется, столь пестрая компания считала законы чрезмерно строгими. И всеми силами старалась жить так, будто бы их и вовсе не существует, — начиная с прошлого века Олд-Сити по количеству преступлений надежно держал первое место.
И уступать это первенство он никому не собирался.
Как бы того ни желала полиция.
* * *Тура и Стрелку конвоировали четверо полицейских, вооруженных ни много ни мало автоматами. То ли ребята опять успели набуянить, то ли здесь, в Олд-Сити, сегодня выдался тяжелый день — Кэссиди так и не понял. Едва завидев командира, Тур сразу же принялся орать:
— Фил, ну что за ерунда?! — Он, как обычно, был возбужден и возмущен, и английские фразы усиленно перемешивал с русскими. — Эти нижники шагу не дают ступить приличной женщине без того, чтобы не попытаться залезть ей под юбку! Куда это годится, Филя?! Нет, ты мне скажи, куда это годится?! И потом, я этим болванам говорю, что мы сами из полиции, так ведь — нет! Не слушают! Всякая сержантня начинает мне — офицеру! — давать указания!..
Охрана, с пятого на десятое понимавшая этот смешанный русско-английский диалект, слово «нижник» уловила достаточно отчетливо сразу посуровела. Кроме того, привычное для Кэссиди нежелание Тура причислять сержантов к офицерам только подлило масла в огонь.
— Затеяли в баре драку, — принялся устало читать капитан с экрана. — Зверски избили четверых…
— Семерых! — гордо поправил его Тур.
— …отдыхавших, — капитан поднял на Тура утомленный взгляд. — Оказали сопротивление полиции при задержании…
— Подумаешь, в глаз заехала! — фыркнула Стрелка. — А нечего было меня руками хватать!
— Отказались представиться, — вздохнул капитан, — и сообщить звания.
— А у нас выходной! — заносчиво сказала Стрелка. — Мы сейчас без званий! Просто отдыхаем, вот!
Капитан лениво потыкал пальцами в клавиатуру, вывел на экран чистую форму бланка и посмотрел на Кэссиди.
— Давайте, — сказал он. — Имена, фамилии, звания…
— Капитан Ирина Николаевна Стрельцова, — медленно начал диктовать Кэссиди. — Капитан Исана Кобо…
— Николай?! — растерянно переспросил капитан, удивленно покосившись на Стрелку, словно бы сомневаясь в ее принадлежности к женскому полу.
— Блин, да позовите же кого-нибудь русского! — скривилась Стрелка.
— Запишите как «Ирина Стрельцова», — посоветовал Кэссиди. — Проще будет, по себе знаю… Исана Кобо записали? Капитан он… Так, теперь лейтенант Олег Туров…
— Олег Васильевич, — уточнил Тур.
— Неудивительно, что вы до сих пор лейтенант, — усмехнулся капитан.
— А мне удивительно, — возразил Тур. — По идее, меня давно уже должны были разжаловать. Сэ-э-эр-р-р!
— У вас все еще впереди, — пообещал капитан.
— А у вас — все сзади, — кивнул Тур.
— В заднице, — негромко, но внятно пояснила Стрелка.
— Ваши фамилия и звание? — Капитан вопросительно посмотрел на Кэссиди, хотя вопрос о звании был совершенно излишним — майорские нашивки на кителе Фила были видны отчетливо.
— Майор Филипп Кэссиди, — спокойно ответил Фил. — Командир экипажа ноль-пять, космическая полиция…
— Летун… — буркнул кто-то.
— Я попросил бы вас, господин капитан, сэр… — скучающим голосом заметил Фил, — оградить меня от…
— А я попросил бы вас, господин майор, сэр, — не менее скучающим голосом перебил его капитан, — следить за своими людьми. И не допускать более в Олд-Сити подобных безобразий. Можете буянить в своем Эйр-Йорке сколько душе угодно. А у нас…
— А мы в русском баре были! — нагло заявила Стрелка. — У своих, вот!
— Да, Фил! Точно! — подтвердил Тур.
— Заткнулись все!!! — рявкнул Фил.
В помещении мгновенно наступила гробовая тишина.
Экипаж, хорошо знавший своего командира, понял, что сейчас наступил тот самый момент, когда надо не замолчать, а именно заткнуться — замереть, не издавать ни звука, словно бы тебя и нет. И глядя на окаменевших летунов, нижники тоже невольно подобрались и чуть ли не встали по стойке «смирно». Даже капитан за столом подтянулся, и помятости в нем как-то поубавилось.
В полнейшей тишине, нарушаемой лишь стуком клавиш, Филипп оформил нужные документы, кивнул капитану и направился к дверям.
— За мной, — коротко бросил он, проходя мимо экипажа.
Команда послушно проследовала за ним.
У лейтенанта возле стойки они получили обратно свои документы, бумажники и кислородные маски с очками. И через минуту были уже на улице.
— Спасибо, командир, — с чувством сказал Филиппу Тур. — Спасибо, выручил.
— Сэр, — мрачно напомнил Филипп.
— Сэр, — согласился Тур. — Да, сэр. Так точно, сэр.
— Раздолбай, — пробурчал Филипп.
— Так точно, сэр, — Тур вполне серьезно щелкнул каблуками. — Это я был зачинщиком драки, сэр. Виноват, сэр. Больше не повторится, сэр.
— Три раздолбая, — Филипп смотрел в сторону. — Два русских раздолбая и один японский раздолбай…