— Пришлите Илонку, — сказала она вошедшей прислуге.
Мартон пригладил пиджак. На миг он забыл и про музыку. «Илонка», — эхом отдалось в нем имя девочки, словно он уже бог знает сколько раз слышал его: — «Илонка!» Он попытался скрыть свое волнение, сидел спокойно.
За дверью послышались быстрые шаги. Мальчику показалось, будто они отдаются у него в груди. Дверь отворилась, и в раме дверей показалась девушка в красной блузке с длинными пышными рукавами и в синей юбке, заложенной складками. Косые лучи осеннего солнца мягко осветили ее черные волосы, красную блузку и юбку до колен. Прежде всего мальчик заметил красивую, чуть выпяченную нижнюю губу девочки.
Позднее он всю жизнь припоминал Илонку такой, как она впервые появилась в раме высоких дверей.
— Познакомьтесь, — сказала г-жа Мадьяр, — твой новый домашний учитель.
Девочка шагнула вперед, протянула руку, но не взглянула на Мартона.
— Илонка! — сказала она.
Мартон встал и тоже протянул руку. Он взглянул на девочку, но от смущения забыл назвать свое имя. Коснулся маленькой теплой руки, которую девочка быстро отняла. Мальчик оглядел себя и пожалел внезапно, что не зашел переодеться. Девочка села, оперлась на левый локоток, склонила голову на руку и так, чуточку искоса, смотрела на серую плюшевую скатерть стола. Три цвета царили в комнате, а позднее остались и в памяти у Мартона: стальной серый цвет плюшевой скатерти, красный цвет шелковой блузки Илонки и прозрачная желтизна солнечного сияния у нее за спиной.
— Мартон, — сказала г-жа Мадьяр. Она так доверительно произнесла его имя, будто уже много лет была знакома с ним, — договоритесь с Илонкой, чем и как вы будете заниматься. А ты, Илонка, расскажи, в каких предметах ты слаба… — И она оставила их одних.
Наступила тишина. Ресницы девушки были приспущены. Опершись на локоть, Илонка поддерживала голову тонкими пальцами с красивыми ноготками. Мартон посмотрел на девочку: бледное лицо, черные волосы, «по-взрослому» собранные в узел; изящный нос, ноздри, слегка раздувавшиеся при каждом вздохе, и эта упрямая, чуть выпяченная нижняя губа, которую увидел прежде всего, — сейчас она дрогнула улыбкой едва заметной, как тихий и тут же замерший трепет только что развернувшегося листочка. Илонка вскинула голову, подняла глаза на мальчика. Мартону показалось, будто после ненастья кусочек неба засиял в облаках: так сверкнули голубые глаза Илонки.
— Я не знаю даже, как вас зовут, — сказал девочка.
— Мартон. Мартон Фицек.
Девочка кивнула, словно говоря: «Хорошо, теперь знаю».
— Мне трудно дается математика и география… В этом и должны вы мне помочь… И… венгерская литература… Вы каждый день будете приходить? — спросила она и, воспользовавшись вопросом, посмотрела на сидевшего напротив мальчика.
— Каждый день.
— С четырех до пяти?
— С четырех до пяти.
— С завтрашнего дня?
— С завтрашнего.
На губах у девочки появилась и тут же опять исчезла улыбка, похожая на трепет только что выглянувшего листочка.
— С завтрашнего? Ну что вы! С того дня, как начнутся занятия в школе, — сказала она. — С того дня?
— С того дня.
На стальную серую плюшевую скатерть и лицо Мартона светили две маленькие округлости из-под красной блузки. Мальчик отвел от них глаза, но почувствовал, что свет этой блузки озаряет всю комнату. Он снова заглянул в глаза девочки, и тогда упрямая, чуточку выпяченная нижняя губа растянулась в широкую улыбку.
— Надеюсь, вы не будете слишком строги ко мне?
— Не-ет, — сказал Мартон.
— И нетерпеливым не будете?
— Я буду объяснять до тех пор, пока вы не усвоите… Посмо́трите, — он хотел сказать «Илонка», но имя застряло у него на устах, — все будет легко.
— Тогда хорошо, — обрадовалась девочка. — Тогда я не боюсь… А вы в какую школу ходите?
Вошла г-жа Мадьяр. Прислуга внесла за нею на подносе две чашки кофе и печенье. Расстелила салфетку на столе.
— Договорились? — спросила г-жа Мадьяр.
— Да, — ответила Илонка и тут же, как вошла тетушка, опустила глаза.
Мартону показалось, что в комнате стало сумрачней, и только красная блузка Илонки светилась по-прежнему. Отблеск от нее, хотя и слабо и словно нехотя, упал на черное платье г-жи Мадьяр.
Наступила тишина.
— Выпейте кофе, — сказала г-жа Мадьяр, положив руку на спинку стула Илонки и задумчиво глядя на Мартона. Потом она снова вышла.
Мартон потянулся за чайной ложкой и смущенно заметил, что большой и указательный пальцы измазаны чернилами. Отнял правую руку и взял ложечку левой. Но тут увидел, что манжета сорочки, выступавшая из-под рукава пиджака, ободралась по краям. Он старался держать руку так, чтобы манжета не выглядывала. Пил кофе. Смотрел на знакомые уже тонкие пальцы Илонки.