Впрочем, мы люди простые, нам интереснее куда более приземленные вещи.
Пройдя немного по ворсистому ковру, к счастью, совершенно обычному, я увидел то, что заставило испариться мои пространные мысли о непонятной механике игры. Изогнув шею, я заглянул в первую из многочисленных комнат и, с некоторым обалдением, понял, что в ней может поместиться весь дом Прыща, а возможно, еще и место останется.
Пришлось отстраниться от кислотных глюков, что мешали сосредоточиться и посмотреть дальше. Сколько же здесь, черт возьми, комнат? Пытаясь пересчитать, сбился на четырнадцатой. Из-за переливающихся текстур было не разобрать, что было дальше тридцати метров.
А что, богато живут, я бы даже сказал, жируют! И это, как говорят средненький клан?! Что же тогда можно найти в закромах Фобоса?!
С трудом оторвавшись от изучения, я смело зашел в первый зал и направился к длинному ящику со всевозможной амуницией для магов. Насколько знаю, магические штучки всегда ценились больше воинского шмота. Может быть.
Я уже потянулся за длинным посохом с устрашающим набалдашником в виде детского клыкастого черепа, как неожиданно раздался звон колокольчика. Сбитый с толку, я отдернул руки и немного испуганно завертелся по сторонам. Поняв, что источник звука находится у меня в голове, и никто не собирается выскочить из-за угла, я облегченно вздохнул.
- Дичь какая-то, - высказался я, тщательно проверив, что никого рядом нет, и опасность мне не грозит.
Я уже прикидывал, как буду запихивать одиноко приспособленный на полке посох, как произошла весьма неприятная вещь. Одновременно с прозвучавшим звуком щелкнувшей тетивы, я вспомнил, где слышал этот весело звенящий колокольчик. Несколько раз он трезвонил, когда я лазил по пещере кобольдов. Только тогда он обязательно сопровождался выскакиваемым игровым окном с соответствующим текстом.
Так звучала обнаруженная поблизости ловушка.
- Ловушка... - повторил я, мелькнувшее в голове, слово.
Тело, верное множеству изученных навыков само дернулось в сторону, но не достаточно быстро. Что-то сильно толкнуло меня в живот, и я по замысловатой траектории отлетел на несколько метров назад, врезавшись в стоящий у входа рыцарский доспех. Раздался жуткий грохот посыпавшейся амуниции, который, впрочем, перекрыл мой полный боли крик.
- А-а-а-а-кха! - заскулил я, хватаясь за торчащий из живота стальной болт.
С ужасом глядя на то, как из меня вытекает приправленная золотом кровь, я чуть вновь не заорал во все горло, но из легких вместо крика вылетел свистящий кашель вместе со струйкой крови.
Стрел было три. И две из них с легкостью пробили мою картонную броню, глубоко вонзившись в грудь. Лежа на гладком, без единой пылинки, полу я тупо смотрел на растекающуюся подо мной лужу крови. Вслушиваясь, как все медленнее свистят мои дырявые легкие. Я почему-то задался дурацким, совершенно не к месту, вопросом.
Кто у них тут убирается?
Если ли у них специализированный НПС для влажной уборки? И если да, то, много ли они ему платят? И как, черт возьми, уборщик ходит туда-сюда через дверь-загадку? Неужели меняя очередное ведро с грязной водой, он стоит у «пульта» перебирая каменные кубики, чтобы вернуться? Ответить я себе не успел, вдруг ощутив, что боль окончательно ушла и меня начало клонить в сон.
«А умирать-то не больно. Не так, как в первый раз, но терпимо», - мелькнула в угасающем сознании мысль.
«В первый раз?!» - встрепенулся вялый мозг. Глаза с трудом открылись. Издав странный протяжный звук, наподобие щелчков бегающего по песку краба, я по-новому посмотрел на свои раны, и сделал неприятное открытие. Вонзившийся в живот штырь, ко всему прочему, был смазан какой-то зеленоватой гадостью.
Так вот почему я почти ничего не чувствую и хочу спать! Как будто просто нашпиговать заточенными стальными штырями- мало. Ублюдки, вы бы в меня еще криптонитом из гаубицы пальнули! На кого, вообще, была рассчитана эта чертова ловушка, на Супермена?!
Глаза упорствовали, стремясь закрыться. Боль окончательно ушла, уступив место легкой наркотической дреме. А мысль о ненатуральности всего происходящего, породила желание идти до конца.
Все же, в игре такие раны - сущий пустяк.
«Чего не скажешь о болевом пороге. Это уже никакой не пустяк», - мысленно негодовал я, с трудом отрывая руку от пола. Такое, пожалуй, только экстремалы оценят, да и то не каждый. Гершвальду, наверное, понравилось бы. Клянусь Кромом!
Пробудив ото сна вялую, как и все тело, конечность, я с горем пополам сорвал пристегнутую к ремню банку полного восстановления. Откинув голову, я словно алкоголик с двадцатилетним стажем потребления гербатона, влил в себя всю банку целиком, за один глоток.