Следовало поблагодарить спасителя, и кошачья аристократка сделала это в самых учтивых выражениях. Теперь осталось освободить пса. Тот лег на пол, закрыл глаза и приготовился ждать.
Любая кошка может быть терпеливой. Попробуйте-ка посторожить мышку у норки! Вот почему Машка сосредоточенно грызла кожаный ошейник: медленно и в одном и том же месте. А когда она уставала, то лежала неподвижно, сомкнув челюсти на месте погрыза.
Часов собакам и кошкам обычно не выдают. Эти двое также их не имели. По этой причине Машенька так никогда и не узнала, что грызла ошейник в течение трех часов с перерывами.
Поезд загремел, зашипел и остановился. Звери услышали шаги возле двери вагона. Вот сейчас... дверь стала открываться...
Первым на свободу рванулся Рекс. По пути он чуть не сбил с ног незнакомца, но останавливаться и извиняться было некогда. Пока человек, размахивая руками, пытался удержаться на ногах, мимо него проскользнула темно-серая тень. Свобода!
О том, что почувствовал я, когда узнал, что мои зверики бесследно исчезли из вагона, писать не буду. Поверьте, это слишком печально.
Глава третья, в которой Рекс понимает, что надо делать, а Маша понимает, как это сделать
Они отбежали совсем недалеко (по собачьим меркам), и тут Маша чуть запыхалась и остановилась. А поскольку кошечка, как и все женщины, отличалась некоторой практичностью, то начала спрашивать:
- Куда мы бежим?
- Подальше от поезда.
- Я спросила: куда именно?
Черный лабрадор самоуверенно шевельнул ушами:
- Домой!
- А ты знаешь, где дом?
При всем рексином нахальстве этот вопрос его смутил:
- Э-э-э... где-то там.
Нос указал, где именно.
- Ну и неверно. На самом деле вон там.
Это был тот самый случай, когда серая дама оказалась полностью права. Будучи кошкой, она отличалась отменно развитым чувством направления. Разумеется, она не знала, КАК она чувствовала, что дом именно там. Она просто ощущала направление и все тут. И они побежали вдоль дороги по тропинке.
Некто из-за забора унюхал присутствие незнакомцев и залился руганью:
- Ай-яй-яй, чужой идет! Ай-яй-яй, да еще с кошкой! Ты, негодяй черный, мало того, что ходишь по нашей земле, так еще эту серую не треплешь? Как тебе не ай-яй-яй! Р-р-разорву!
Я же обещал писать правду, не так ли? Так вот ее и пишу: хотя Рекс и числился спокойным псом, но такие оскорбления он спускать не привык и на ходу рыкнул:
- Моя кошка! Попробуй ее тр-р-ронь! Сам тебя пор-р-рву на тр-р-ряпочки!
Зазаборный храбрец даже примолк на секунду, после чего взорвался:
- И этот еще смеет! Да как он даже! На такое! Где это видано! Позор, позор, позор!
Но его уже не слушали. Тропинка сузилась и пошла в лес. А наши беглецы сначала бежали рысцой, потом перешли на шаг.
Шли они достаточно долго (по кошачьим меркам). Разумеется, машины принципы не позволяли ей сказать впрямую: "Есть очень хочется". Она выразила эту мысль примерно так:
- Неплохо бы раздобыть еду.
Рексик, в свою очередь, подумал, что в миске в поезде оставалось еще порция овсянки. Эту мысль он проглотил вместе со слюной и поддержал:
- Я попытаюсь чего-нибудь найти.
Отдать должное: он нашел то, что искал, затратив не более пяти минут. Пахло одуряюще вкусно. Это была земляника.
Надобно заметить, что мой жрун никогда не отказывался от ягод и фруктов, если их предлагали. Мало того: он не отказывался, даже когда их НЕ предлагали. Будучи привезен на дачу к моим родственникам, он встал с утра пораньше и тщательно обобрал грядки с клубникой, выбирая самые красные ягоды. Хозяева дачи проснулись позднее и несколько удивились замеченной убыли в урожае. Хорошо зная своего пса, я заподозрил неладное и оказался прав: поскольку на грядках делать было уже нечего, мерзкий вор подобрался к кусту крыжовника и принялся совать морду (зажмурившись) в самую гущу колючих веток, после чего осторожно открывал глаза и скусывал ягодку за ягодкой. Неспелыми он, понятно, пренебрегал. За это ужасающее преступление Рекся был приговорен к строгому выговору и тюремному заключению на поводок.
Пес был добрым товарищем, и потому, собирая ароматнейшую добычу, он дружески порекомендовал:
- Ты попробуй, очень вкусно!
Кошечка осторожно принюхалась. Пахло, по ее мнению, несъедобно. Она тронула губами ягоду. Вкус соответствовал ожиданиям.