– Заткнись, Лафита, я слышал эту чушь сотни раз. Всякий раз, куда бы я не пошел, они смотрят на не на меня, на моего отца, – он усмехнулся.
Лафита покорно молчала, и Лароус смерил её взглядом.
– Говори, я знаю, ты не пришла просто ток.
– Ваш отец…
– Просит явится меня для важного разговора? Передай ему, что я занят важными делами.
– Он будет разгневан.
Черные глаза Лароуса вспыхнули, и он схватил Лафиту за горло, прибил её к стене, и воздух вздрогнул от угнетающей душу ауры. Латифа болезненно скривила губы, а глаза её раскрылись от ужаса, то, что она видела в глазах Лароуса была бескрайняя бездна.
– Ты всего лишь моя личная служанка, не забывай свое место.
Губы Латифы болезненно дрожали, и Лароус высокомерно задрал подбородок, он видел, она хотела сказать, но он ей не давал. Лароус презрительно откинул её в лужу, и Латифа рухнула в лужу, вся грязная и мокрая, она взялась за горло и тяжело дышала.
– Отец должен понять, что я больше ему не принадлежу. Ни семья, ничто иное не остановит меня. А теперь поспеши передать мои слова отцу, – холодно сказал он.
Когда его глаза закрылись, тени дрогнули, и только разбрызганная лужа намекала о том, что здесь кто-то был.
– И все же, – Лароус скучающе достал тонкую бумажку из своего кармана и нахмурился.
Бумага была золотистой, с прекрасной тёмной оправой. Хуже всего, что эта бумага была зачарована магией, чтобы Лароус не испепелил её сразу же, как получил бы. А причина этому была проста – это письмо было от отца, которого он ненавидел. Это был приказ, который Лароус не мог игнорировать.
– Какое к черту репетиторство? Я что, похож на няньку? Не недооценивай меня, папаша.
Лароус был мастером тёмной магии, и он без усилий применил сложное заклинание, которое разработал всего пару дней назад, В воздухе зависла ядовитая тьма, она капнула на послание, и приказ отца растворился в воздухе вместе с едким ароматом гари.
– Нужно немного улучшить формулу.
Однако последние строки, которые остались в памяти Лароуса, задели его интерес: «Девочка, чей талант остается загадкой даже для директора Академии драконов». И эта девочка обладала магией тьмы.
Однако Маша… это имя казалось Лароусу отвратительно плебейским.
«О чем вообще эти глупцы в академии думают? Люди невежественны и ничтожны»
И все же Лароус был достаточно умен, чтобы понять, что эта девочка с мизерным шансом могла стать завершающей деталью его плана. Если другие драконы были слишком высокомерны, чтобы обратить внимание на крохотные людские жизни, то Лароус был тем, чьи амбиции превосходили высокомерие. Он знал, что даже среди бесполезного мусора можно было найти тот единственный элемент, который мог содрогнуться весь мир. Там, куда не смотрели другие драконы, он, Великий Лароус, находил не огранённые алмазы.
Лароус поднял взгляд на серебряную луну, которая тонула в тёмном-тёмном небе. Сейчас это небо принадлежало драконам света, а до этого огненным драконом. Мечта о подчинении всех драконов под знаменем тёмных драконов… Эта амбициозная мечта тлелась в Лароусе до сих пор. Ещё никто из темных не смог этого достичь, даже его высокомерный папаша. Лароус усмехнулся.
«Только наши достижения показывают то, на что мы действительно способны»
Он собирался полностью затмить отца, собирался растереть его в порошок и встать на вершине всех драконов. Если эта девочка, Маша Строника, могла ему помочь, он был готов потратить свое время на одну встречу.
Но всего лишь одну.
«В обед, в кабинете Лэйди… ах да, смутно припоминаю ту бесконтрольную лицемерку. Обязательно буду», – Лароус усмехнулся.
***
«Сегодня он придет», – на протяжении всех занятий Лэйди думала только об этом.
Непредсказуемый и невообразимо опасный отпрыск Фарагура. Лэйди трудно было представить, что могло произойти если один из учеников нечаянно наткнется на это ходячее бедствие. Даже если Лароус убьет кого-то, властью третьей по силе семьи будет достаточно, чтобы скрыть любое преступление. Не говоря уже том, что Лароус мог и самостоятельно скрыть все следы.
После каждого урока Лэйди заходила к Маше и проверяла, как она себя чувствовала и не приходил ли к ней странный человек в черной одежде. Черная дорогая одежда и черные, словно две червоточины глаза, были естественным признаком высоко рождённых черных драконов, которые ненавидели яркие цвета, за исключением драгоценностей и всего, что было красивым и дорогим.