– Ах, почти победила… – сказала девочка.
Маша сразу узнала кому принадлежал энергичный и дерзкий голос – огненной драконессе Кэтрин. Она играла с неизвестным мужчиной в дурака и проиграла без шансов.
– Это не имеет никакого смысла! Я просто сожгу все карты!
– Смею возразить, юная леди, как раз это и будет бессмысленно, – усмехнулся мужчина. Его черные глаза заметили Машу, в них что-то блеснуло, – какое интересное совпадение, не это ли моя ученица?
Услышав слова мужчины, ученики тут же обернулись на Машу. Они смотрели на неё как на чудо природы, которые стояло прямо по центру столовой. Кэтрин нахмурилась и ударила по столу.
– Какое у тебя дело к моей подруге, шарлатан из Дессау?
Маша вообще не понимала, что происходило. Кэтрин так легко общалась с незнакомым мужчиной. Казалось, все в порядке, но атмосфера в столовой стала мрачной. Хотя мужчина улыбался, все ученики разом побледнели.
– Как грубо, Кэтрин. Я пришел с благими намерениями.
Статус – это слово означало для драконов их положение, иерархию и власть. Неожиданно легкий ответ от наследника тёмных драконов ошеломил каждого в столовой. Каждого, кроме Кэтрин и Маши, которая не понимала, как была устроена иерархия драконов.
– Какое интересное природное зрелище, – мяукнул Вели, – большой и страшный дракон вынужден терпеть сопли маленькой ящерицы.
Маша хлопала глазами, не в силах понять слова Вели.
– Я не верю ни одному твоему слову, Лароус – сказала Кэтрин, – предупреждаю тебя всего раз, если ты приблизишься к ней, я расскажу обо всем отцу.
Глаза Кэтрин горели пламенем, но Лароус оставался абсолютно спокойным. Нет, что-то в его глазах отдавало слабым раздражением, но он слишком хорошо скрывал эмоции, чтобы можно было сказать однозначно, о лицемерии черных драконов ходили легенды.
– В таком случае я буду вынужден отклониться, – сказал Лароус и бросил взгляд на Машу, – я буду у входа в течение пяти минут. Если эта девушка придет ко мне лично, я буду не в силах остановить её, – он усмехнулся, и бросил взгляд на дрожащую от гнева Кэтрин, – её не в силах будешь остановить и ты, маленькая госпожа. Если, конечно, Кэтрин, в тебе не воспреобладает известная драконья слабость.
Лароус высокомерно поднял подбородок и поправил рукава рубашки. Кэтрин беспомощно сжимала ладони, да, она хотела перестать смотреть на него и остановить Машу, но её ненависть была так сильна, так сильна…
– Ты даже не называешь её по имени, мерзавец. Она для тебя очередная пешка? Клянусь, я однажды сожгу твою высокомерную личину, Лароус! – Кэтрин сломала края стола, за которые держалась, и цокнула.
Не выдержав напряжение между двумя драконами, ученики начали спешно покидать их. Маша стояла с замирающим сердцем и сглатывала слюну, Лароус спокойно скрылся в коридоре. Глухо упали на пол бедные обломки стола в пустой столовой.
«Как необычно! И жутко! Божечки, я так дрожу, что совсем не понимаю, что происходит!»
В мрачной тишине Кэтрин тут же взяла Машу за руки. Маша подпрыгнула на месте от неожиданности.
– Маша!
– А, что?!
– Тебе ни в коем случае нельзя приближаться к этому дракону! Этот мерзавец черный дракон! Они пользуются людьми как расходным материалом, ни ставят их ни во что! Он даже может убить тебя, и никто этого не заметит и никогда не докажет!
По коже Маши пробежали мурашки. Она вовсе не хотела это знать! Теперь было уже поздно.
– Ну… я должна пойти к нему, потому что он мой индивидуальный учитель.
– Это не важно! Просто поверь мне, ведь я твоя подруга.
«Она может отвернуться от тебя в любой момент, если сочтет тебя недостойной», – в голове промелькнули слова Мириам, но Маша покачала головой, чтобы вытряхнуть их.
«Нет, это не правда»
Глаза Кэтрин были полны тревоги, в них царила такая же могучая сила, как у Лароуса, только цвет их разливался красным огнём, они были намного теплее, и если Лароус был отягощающей тьмой, Кэтрин была яростным светом.
Маша одолевал сильнейший страх и переживания, она чувствовал подступавшую тошноту, но был помимо страха перед Лароусом ещё один страх не менее сильный. Страх потерять Кэтрин, Мейлин, Даниэль и других; Маша вспомнила ожоги Мириам, сердце её сжалось, и она опустила голову в тяжелых раздумьях, и выбор ещё никогда не был таким тяжелым.
– Я должна идти… прости.
***
Парк пак свежим воздухом и легкой влажностью. Было светло, и облака парили в небе с непривычной легкостью. Колыхались лисья на ветру, падали и приземлялись на зеленую траву возле лавочки, на которой сидел Лароус.
– Легкий аромат приторной невинности, – он скривил губы.