– Отец, прошу тебя, сейчас не самое время.
– Ты смеешь менять положение в иерархии по своей прихоти?
– Прихоть здесь не причем, Мелетус. Вся вина в твоем сыне и пользе, которую ты приносишь для своих братьев и сестре, – глаза Юнона пылали яростью, – есть ли хоть кто-то, не согласный с данным решением?
Взгляд направленные на Мелетуса были полны презрения, ненависти и злорадности. С установленным вердиктом он не мог противиться даже если бы захотел. Их семья была слишком ослаблена в последнее время, и всему виной были действия Лароуса Дессау.
– Тогда решено… Начиная с этого момента начнется новая эра для семьи Кётен. Никогда из присутствующих не заслужил больше почестей, чем они… многих благодаря старания их дочери Сирены Флоры Элен Кётен. За сим…
«С этого момента моя власть будет только расти. Я хорошо рассчитала их поведение и подготовила конкретные меры. Самым важным было избавиться от Луарис и временно лишить стабильности Алуа Луа Лу. Хорошо, что манипулировать Эдриасом было так легко. А теперь осталось дело за малым…»
– За последние триста лет иерархия не менялась…
– Талант Сирены невозможно переоценить.
«Осталось лишь лишить тебя всяческой опоры, лишить тебя всякой надежды на победу, и ты будешь навсегда принадлежать только мне…»
Драконы всегда были жадны до власти, но им никогда не хватало должного желания и самодисциплины. Она же всегда была готова учится, слушать других и при желании быть покорной – покорность ума для неё не слабость, а великая сила, которой были лишены драконы. Они грызли глотки друг другу, когда фундамент под их ногами рушился, обращали внимание туда, где была власть и сила, богатства, но никогда не смотрели что творилось у них под ногами, упускали те важные детали, которые и привели их к сегодняшнему дню. Никто из великих старых драконов не привык искать силу там, где её искали люди, но она начала обращать на это внимание – и все благодаря Лароусу. Конечно, одного внимания и покорности ума бы ей не хватило, чтобы прислушаться и подавить свою строптивую гордость… всему виной послужила любовь, которая сделала её безвольной, внимательной и понимающей.
Дверь в зал совета внезапно открылась. На пороге появился посланник, который преклонил колено и нервно произнес.
– Мои Лорды… Лароус фон Даркосил Дессау прибыл. Он сказал, он готов участвовать в совете…
Драконы начали шептаться, возмущаться, но всех их перебил вставший с места Юнон, чья аура обрушилась на всех участников совета, она текла будто бурный поток, способный прорвать плотину.
– Видимо, он пришлось сдаться, но это подобно смерти, – сказала Иррелия.
– Я лично убью его, – прорычал Фарагур.
– Молчать.
На пороге совета появился мужчина в черном костюме и хмурым лицом. Он носил шляпу и его глаза горели лавой.
– Прощу прощения, что прерываю вас в столь важный момент, – усмехнулся он, – но я обязан сказать вам, что все вы глубоко заблуждаетесь.
Его голос пронзил застоявшийся от напряжения воздух, и, казалось, вот-вот на него бросятся как минимум двое из великих драконов. Однако он оставался спокоен и неподвижен, как скала. Юнон сделал шаг вперед и сдержанно спросил:
– Как смеешь ты, сын Мелетуса, срывать собрание всех семей и дерзко утверждать, что ты способен быть частью оного? Нет, я хочу услышать всего один вопрос, как посмел ты явиться передо мной, когда по твоей вине пострадала моя дочь Луарис?
После этого вопроса магическая мощь Юнона подавила все пространство и стала столь бурной, что один её поток мог сокрушить целый город. Никто, кроме собравшихся драконов, не был способен пережить этот магический хаос. Эта мана была словно меч, приставленный к горлу Лароуса, но он оставался спокоен даже сейчас.
Сирена вздрогнула, а её растерянный взгляд бегал от Лароуса до Императора Юнона, который мог избавиться от любого дракона на континенте за считанные минуты. Магия Юнона была сильнее всего против тёмной магии, которой обладал Лароус, а это значило, что для Лароуса не существовала врага опаснее чем император Юнон.
– Я не делал этого.
– Ложь!
– Господин Юнон! – испуганно вскрикнула Сирена.
Но было уже поздно. Сирена никогда не думала, что Лароус мог поступить так безрассудно и прийти к самому Юнону после того, что произошло. Это был просчет в её планах. Любовь делала её могучей перед другими, воодушевляла, окрыляла и содвигала на подвиги, но делала бессильным всего перед одним драконом. Действия всего одного дракона она никогда не могла предугадать, поскольку любовь слепа.
Юнон выпустил грандиозное магическое заклинание в Лароуса, и весь зал осветил яркий свет, который сотряс стены и самой высокой башни в мире Вавилон. В мире не существовало ни одного дракона, способного отразить эту могущественную магию, ни одного среди живых.