Сколько фотографий осталось после этих каникул… А впечатлений и воспоминаний и того больше.
Не верилось, что всего этого больше нет, и никогда уже не будет. Да, я могла бы еще побороться за тебя, как уже делала это в семнадцать лет. Снять квартиру в твоем районе, или устроиться на работу в тот же бизнес-центр… да хотя бы просто остаться добрыми друзьями и поздравлять друг друга с праздниками.
Мне и сейчас казалось удивительным то, что тогда все получилось. Что ты тогда вернулся, и мы были счастливы. На самом деле.
Ты ведь мог не вернуться, и ничего бы этого не было. И тогда бы мое поступление на инженерный факультет было бы абсолютно бессмысленным и глупым шагом — шагом вдогонку, без шага навстречу.
Я не жалела о потраченном времени. Я жалела свои несбывшиеся мечты и неоправданные надежды.
А еще было обидно, что после окончания университета мне так глупо не везет. Мы расстались, с работы выгнали со скандалом, и денег не заплатили, а где искать новую работу — черт его знает. Как я ни пыталась найти хоть один положительный момент во всей этой ситуации, увидеть в ней что-то хорошее для себя, ничего не получалось. Хотелось закрыть глаза и спрятаться.
У Димы тем временем жизнь била ключом. От знакомых я узнала, что он недавно поменял машину и переехал жить к своей новой девушке, с которой познакомился еще летом в Дахабе.
Они отлично смотрелись вместе. Я не могла не следить за ними вконтакте, хоть это и было больно. Новая девушка была совсем не похожа на меня. Невысокая и хрупкая, длинные светлые волосы, идеальная белоснежная улыбка.
Теперь она будет гладить его по голове и утыкаться носом в шею, а он будет запускать руку ей в волосы и называть по имени.
Прошел почти месяц. Я убрала информацию о семейном положении и удалила все фотоальбомы, где были наши совместные с Димой снимки. Нужно было что-то делать, как-то брать себя в руки и жить дальше. Мне было двадцать три — «уже двадцать три!» — и будущее представлялось одиноким, серым и безрадостным.
Я сидела в социальных сетях, читала одинаковые шутки в популярных пабликах и разглядывала фотографии своих знакомых. И так по кругу. Бесконечно.
От нечего делать я зашла на страницу к Игорю и открыла список его друзей. Среди фотографий попалось много знакомых лиц, которых я знала четыре года назад, когда встречалась с ним.
Их имена я уже давно забыла, а фамилий не знала вовсе. Тем не менее, лица их были узнаваемы, будто все это происходило на прошлых выходных, а не почти пять лет назад. Я будто попала в свои девятнадцать. Те люди не изменились. Они слушали ту же музыку, встречались по выходным, пили дешевое вино в общественных местах, и казалось, даже носили ту же самую одежду.
Изменения в жизни произошли только у Игоря: женился, родилась дочь. Он больше не пел в группе «Бинго», хотя группа существовала до сих пор. Под этим названием Алишер выступал один, а старые друзья снимали и монтировали ему видео-клипы. Такие же примитивные, как и раньше.
Сам же Игорь занялся бизнесом — открыл туристическое агентство, которое занималось организацией тематического отдыха — основными клиентами были нудисты и свингеры. Туры в теплые страны для взрослых и раскрепощенных. Я почти не удивилась. Я ожидала от Игоря чего-то похожего.
Остальные же продолжали тихо спиваться по выходным. Ту осень и зиму я вспоминала с содроганием.
Если бы не Дима, я бы так и не решилась оставить Игоря и его странную компанию. Не полетела бы в США, не была бы так счастлива последующие три года. Мне стало страшно. А вдруг бы ничего этого не было? Что, если бы Дима не вернулся, а я осталась бы с Игорем? Я была счастлива, что в тот год все произошло именно так, как было, а не иначе. Дима пришел вовремя и увел меня за собой, уверенно взяв за руку. Это большая удача. Мне повезло. Повезло намного больше, чем другим девушкам в похожих обстоятельствах. Мне хотелось взять телефон и написать ему в WhatsApp всего одно слово «Спасибо».
Все было не зря. Дима был нужен. Он должен был вернуться, чтобы спасти меня. Он просто выполнил свою миссию, сыграл свою роль и ушел. Возможно, он просто вырос из этой первой полудетской любви, а может, искал кого-то особенного, чтобы дальше взрослеть вместе. Неважно.
В этом январе я была благодарна ему, как никогда раньше. Я все поняла, и мне стало легче. Настолько, что она смогла засыпать без снотворного.
Нинка и Дашка звонили почти каждый день. Иногда заглядывали ко мне после работы. Мы сидели на кухне. Ужинали, пили чай.
— Ты не звонила своей знакомой? — спросила Нина.
— Какой знакомой? — не поняла я.
— Ну той, из кадрового агентства. Она писала тебе в новый год, чтобы ты ей после праздников позвонила. Что она поможет тебе с работой.
— Еще не звонила. Я забыла, — приврала я.
Я помнила о том сообщении Кати, но звонить не спешила. Еще я помнила, что мне говорил Иван. Несколько раз я даже заходила к нему на страницу, но так и не решилась написать ему. Вдруг он не помнит? Я понимала, что мне нужно искать работу, что деньги заканчиваются, что сидеть дома и страдать — это неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Я не хотела ничего. В том числе выходить на работу.
— Я понимаю, что ты не хочешь, — читала Нинка мои мысли. — Но так нельзя, Маш. Прошел уже месяц. Тебе нужно найти работу.
— Меня все равно не возьмут.
— Я не хочу это слушать. Тебе нужно чем-то себя занять. Отвлечься. Что-то делать. Общаться с людьми. Ничего не изменится, если ты будешь сидеть дома и вспоминать, как вам было хорошо вместе. Не отказывайся от помощи. Напиши ей сегодня же.
— Не знаю. Попробую.
— Если ты этого не сделаешь, то напишу я.
— Лааадно, — согласилась я. — Я ей позвоню.
— А я перед сном перезвоню тебе и проверю, — сказала Нина, собираясь домой. — Вот увидишь. Выйдешь на работу, сразу станет легче.
Я тут же позвонила Кате. Я уже знала, что она ушла из кадрового агентства через месяц после моего увольнения. Надоело работать за один оклад. В страховую Катю взяли уже через две недели. Название страховой компании было у всех на слуху.