– А ты, милсдарь, кто собственно будешь? – осведомился делопроизводитель.
– Кто я такой? – Парень подбоченился, спесиво надул губы. – Да мое имя прославляют менестрели по всей империи! Слышали песни о славном Гасе Вандайне и его верной спутнице, прекрасной Ричарделле?
– А, значит, вот ты каков, знаменитый имперец! – протянул фон Данциг. – Что ж, рад знакомству. Чем обязаны визиту столь прославленных воителей?
– Я слышал, что Боевое Братство ищет хороших воинов и поручает им трудную работу. Правда ли это?
– Хорошим воинам мы всегда рады. А трудной работы у нас хватает.
– Мне говорили, что любой рыцарь может стать гроссмейстером Братства. Это так?
– Истинная правда, милорд.
– Я стану вашим гроссмейстером.
Фон Данциг ответил не сразу: я понял, что делопроизводитель насмерть убит словами имперца и просто не знает, что сказать в ответ.
– Вообще-то, – начал он, растеряно переводя взгляд с Вандайна на меня и обратно, – гроссмейстер высшая должность в Братстве. А тебе… то есть вам, милорд, еще надо пройти испытания и…
– Испытания? Валяйте! – Вандайн тряхнул кулаком. – Что нужно сделать? Завоевать какую-нибудь страну? Убить парочку драконов? Покончить с бандой эльфов? Я готов хоть сейчас отправиться на дело.
– Интересный субъект, – шепнул я Марике. – По-моему, он что-то принимает.
– Отправиться на дело? – Фон Данциг потер подбородок. – Это возможно. Есть у нас проблема в городке Балк, на границе с Саграмором. Нам донесли, что там орудует какая-то банда. Я как раз собирался предложить это дело вот этому рекруту, – и фон Данциг показал на меня, – но вдвоем вы быстрее справитесь.
– Вдвоем? – Вандайн скривился. – Гасу Вандайну не нужны помощники!
– Мне наплевать, как вы покончите с бандой, вместе или поодиночке, – спокойно сказал делопроизводитель. – Тот, кто принесет голову их вожака, считай, пройдет первое испытание для вступления в Братство. Вот вам рекомендательные письма для нашего капитана в Балке, – фон Данциг быстро написал две грамоты, запечатал их своим перстнем и отдал нам. Мою грамоту взяла Марика, грамоту для Вандайна забрала сопровождавшая его секс-бомба. – Желаю удачи.
– Ты проиграешь, – напыщенно заявил мне Вандайн, когда мы вышли из кабинета фон Данцига. – Я убью бандитов.
– Желаю успеха, – ответил я, глянув на блондинку. Она посмотрела на меня с полнейшим равнодушием, будто на пустое место.
Вандайн сбежал с лестницы вниз, гремя доспехами; Ричарделла, раскачивая бедрами, следовала за ним, как тень. Марика дернула меня за рукав.
– Э-эй! – позвала она.
– Что? – Я встрепенулся, посмотрел на мою вампиршу. – Чего тебе?
– Ошалел, да? – с улыбкой спросила Марика. – Тебя можно понять. Какая роскошная гора мяса!
– Это ты о девушке говоришь?
– О Вандайне. Потрясный мужик. Не думала, что когда-нибудь с ним встречусь.
– Ты что, слышала о нем?
– Конечно. Это самый знаменитый странствующий рыцарь в наших краях. О нем легенды ходят. Странно, что он решил вступить в Братство. Мне он понравился. Я бы с ним уединилась на пару часов, – Марика облизнулась. – Его кровь, наверное, пахнет шоколадом. Ветер Инферно, как я хочу жрать!
– Мне плевать на Вандайна, – я почувствовал ревность. – Что будем делать?
– Для начала отправимся в университет. Надо навести кое-какие справки.
– А задание фон Данцига?
– Всему свое время. Ты же собирался искать своих друзей, или я ошибаюсь?
– Да, все верно. – Ко мне возвращалось чувство реальности. – Пошли. А то почтенный мажордом заставит нас пережить экскурсию по его музею бренных останков.
Глава пятая.
«У пьяного студента»
Место встречи обновить нельзя
Знаменитый на весь здешний мир Королевский университет Авернуа, или как его здесь называли сокращенно – Корунна, – оказался именно таким, каким я его и представлял – группой живописных зданий в готическом стиле, расположившихся вокруг просторной университетской площади. Справа административный корпус, фасад которого зарос плющом, слева учебные корпуса, прямо по курсу – часовня Бессмертных, в которой, как сказала мне Марика, по праздникам устраивают выступления университетского хора и концерты органной музыки. По площади прогуливалось несколько студиозусов в суконных коричневых мантиях и круглых шапочках – нас они встретили любопытными взглядами, но заговаривать не стали. Мы направились к административному корпусу, и тут Марика сказала мне:
– Подожди здесь. Ты с оружием, тебя вовнутрь не пропустят. Я скоро.
Она скользнула мимо важного привратника в красном, который стоял, раскачиваясь на каблуках, и наблюдал за мной – видимо, ждал, что я тоже попробую войти, и тогда он покажет, что не зря получает жалованье из казны университета. Я его разочаровал, даже не попытался войти. Когда Марика вошла в корпус, я начал от нечего делать прогуливаться вдоль фасада и тут заметил доску с объявлениями – на таких обычно вывешивают результаты вступительных экзаменов и всякую полезную информацию. К доске было приклеено несколько листов желтой бумаги. Первое объявление сообщало, что спевка хора состоится в пятницу после четвертой пары. Второй листок был расписанием дополнительных занятий для студентов факультета герметики и мантики. Ниже висел листок со следующим текстом:
Братья!
За последние три недели с факультета прикладной магии было отчислено три студента – Жен Бартель, Офир Саламэль и Тома Маркош. Вы все знаете этих парней, они проучились с нами почти два года. Вся их проблема только в том, что они не люди. Университетское руководство давно уже притесняет наших братьев, эльфов и гномов, и на этот раз решило показать нам свою власть. Не допустим произвола! Вступимся за наших братьев! Администрация должна или восстановить отчисленных с сохранением стипендии, или объяснить вразумительно, по какой причине она пошла на такой шаг. Мы начинаем сбор подписей под хартией протеста. Требуйте справедливости! Нет самодурству преподов-расистов!
Комитет за расовое равноправие
Р. S. Если ты с нами, оставь свою подпись.
Чуть ниже прямо на щите было коряво написано красными чернилами:
ПРОФЕССОР ЛАВАЛЕТ – СТАРЫЙ ИМПЕРСКИЙ МУДИЛА!
– Милостивый государь?
Я обернулся. Рядом со мной стоял типичный ученый муж – сухопарый, постный, длинноносый, с козлиной седой бородкой и в круглых очках. Его холодные серые глаза смотрели на меня с редким недружелюбием.
– Милостивый государь? – повторил сухарь, сверля меня взглядом инквизитора.
– Я жду свою подругу, – ответил я. – Она вошла вот в это здание и скоро должна вернуться.
– На территории университета не позволено находиться без специального разрешения его превосходительства ректора, – проскрежетал козлобородый. – Тем паче cum gladiis. У вас есть разрешение?
– Нет.
– Вы нарушили университетский Устав, юноша.
– Виноват, я этого не знал.
– Теперь знаете. Будьте любезны, немедленно покиньте университет, – блюститель правил задрал подбородок, нацелив в меня свою козлиную бороду, и топнул ногой.
– Хорошо, уважаемый, – сказал я, прекрасно понимая, что спорить с этим типом бесполезно. Натужным выражением лица и скрипучим голосом иномирский академик напомнил мне моего собственного преподавателя по философии Эдуарда Ивановича Пучкова – тот был редкостным занудой и буквоедом, и этот ученый перец, судя по всему, такой же. Краем глаза я заметил, что слонявшиеся по площади студенты наблюдают за нашим диалогом. По их насмешливым взглядам я понял, что мой собеседник тут давно всех достал. Я кивнул козлобородому головой и направился к выходу с площади.