– А если я откажусь?
– Вы сможете сегодня же вечером выпить с друзьями в одном из петербургских баров. И погулять по Невскому, как мечтали. Но вы больше никогда не сможете повлиять на судьбы мира, в котором провели столько времени и для которого – говорю это с уважением и благодарностью – совершили очень многое.
– Черт! – Я сжал кулаки: мне почудилась в словах Консультанта горькая ирония. – Вот ведь зараза! Мое вмешательство может что-нибудь изменить?
– Оно изменит ВСЕ. Итак?
– Я согласен.
– Я не ожидал другого ответа, – сказал Консультант и благодарно улыбнулся. – Но сначала давайте о призах. Вы ведь так и не сделали свой выбор…
Меня били по щекам. Легонько, но очень настойчиво. И я открыл глаза.
– Леха! – Тога аж просиял весь. – Фу, слава тебе Господи! Живой.
– Что такое? – Я попытался заговорить, но закашлялся – рот был забит мелкой известковой пылью. – Где я?
– В Орморке. Леха, все получилось! Ты смог пройти и вернуться обратно. Что там было?
– Тога, – я сел на холодном камне, посмотрел на моего казанского друга, – скажи честно: я похож на идиота?
– Совершенно не похож. Как ты?
– Вроде в порядке, – я попытался встать, тем более что Тога услужливо подставил мне руку. – На мгновение мне показалось, что я дома, в Питере.
– Глюки, – уверенно сказал Тога. – А у нас полный швах. Все основные исмэны сгорели, призма расплавилась. Саффрон и Донатус в бешенстве. Они сейчас наверху, помогают Мебиусу отбиться от нечисти. Тебя они записали в покойники.
– Помнишь, как говорил Марк Твен? Слухи о моей смерти сильно преувеличены. – Я отряхнулся, подмигнул Тоге. – Порядок, брат. Мы снова их всех сделали. Теперь мы еще на один шаг стали ближе к дому.
– Поскорее бы, – вздохнул Тога. – Так что же было за дверью?
– Антитеррористическая операция.
– Шутишь? Я видел, как ты вошел в эту черную-пречерную черноту и исчез в ней, как муха в чернилах. А пару минут спустя вывалился оттуда снова со стеклянными глазами. Практически без сознания.
– Помнишь, как ты взорвал во Франции вагоны с ракетным топливом? Тогда ты изменил НАСТОЯЩУЮ реальность. Теперь это удалось мне. Я участвовал в спасении одного парня, программиста, который придумал будущее для той виртуальной реальности, в которой мы кантуемся. Так что Апокалипсиса не будет, Тога. Конец света отменяется до новых указаний начальства.
– Пойдем, я чайник заварю, – предложил Тога, глядя на меня с сочувствием. Он, по-видимому, решил, что я малость не в себе.
Чай, который Тога вскипятил на одном из уцелевших исмэнов, оказался в тему. Я пил крепкий ароматный отвар маленькими глотками и чувствовал, что потихоньку-полегоньку прихожу в себя. Тога сидел напротив меня с чашой в руке и молчал. Он выглядел каким-то пришибленным.
– Слышь, Тога, – сказал я, – что теперь?
– В смысле?
– В смысле дальнейших совместных действий. Я закончил свои дела в Орморке. Теперь надо возвращаться в Лоэле, искать Марику. Ты со мной?
– Конечно. – Тога помолчал. – Только мне надо уладить свои дела здесь. Как-то не по-людски кидать Донатуса, он много для меня сделал. Хотя бы сгоревшие исмэны надо починить. Где тебя искать в Лоэле?
– Гостиница «Добрый отдых» на Гвардейской улице. А Хатч сейчас тусуется в «Королевской доблести».
– Понятно. Я тебя найду.
– Слово? Ладно, замнем, – я заметил, как засверкали глаза Тоги. – Мне без тебя придется туго, старичок. Вместе мы сила, уж прости за банальность.
– Я знаю. У всей этой истории должен быть конец.
– Причем счастливый.
В нашу беседу внезапно встряла малявка-фэйри, материализовавшись из воздуха.
– Сообщение от профессора Донатуса мастеру Тоге! – торжественно пропищала она и тут же продолжила густым басом ученого карлика: – Тога, что там внизу творится?
– Ничего, профессор. Милорд Алекто вернулся из портала.
– Вернулся? – Голос Донатуса стал похож на звериный рык. – Вернулся? Это невозможно! Там было Ничто! Саффрон все видела сама.
– Однако он сидит напротив меня и пьет чай. Желаете побеседовать с ним?
Фэйри забила крылышками и зависла в воздухе в полном молчании. Видимо, потрясенный Донатус пытался осознать все то, что сообщил ему мой друг.
– Не-ве-ро-ят-но! – наконец прорычала фэйри, тараща на меня светящиеся глазенки. – А установка?
– Накрылась медным тазом, – меланхолически сообщил Тога. – Боюсь, ее невозможно восстановить.
– Ну и тролль с ней! – отрезюмировал Донатус. – Милорд Алекто, что было в портале?
– Ничто, профессор, – я подмигнул Тоге. – Торичеллева пустота.
– Какая пустота?
– Абсолютная. Такая, что я не мог понять, где там верх, а где низ.
– Паааразительно! – выпалил Донатус и тяжело задышал. Наверняка запустил руки под камзольчик своей компаньонки Эпифании. – Значит, мы попусту тратили время в Орморке.
– Похоже, что так, профессор.
– Хорошо, вы свое дело сделали. Можете подниматься наверх, второй уровень безопасен. А потом все вместе решим, что делать дальше.
Взяв с Тоги обещание присоединиться ко мне в Лоэле и попрощавшись с ним, я оставил его чинить сожженные исмэны, покинул алдерскую лабораторию и поднялся сначала на второй уровень, а потом вышел на свежий воздух. Сентябрьская теплая ночь показалась мне особенно поэтической и прекрасной, после темных подземелий и холодной сырости Орморка. Меня уже ждал офицер-людомед, который сообщил, что меня ожидают в палатке Саффрон, где вот-вот начнется ученый совет.
Мое появление было встречено гробовым молчанием. Только Бошан поприветствовал меня дружеским жестом и предложил сесть рядом с собой. Я шепотом спросил его, как прошла битва на втором уровне.
– У меня осталось пять человек, – шепнул он мне. – Печально, парень. Слушай, а может, ты вступишь ко мне в Лигу Мечей? Мне позарез нужны хорошие воины. Я вижу, ты чертовски крепкий гаденыш, да и везучий к тому же.
– Я подумаю, – сказал я.
Совет оказался коротким. Выступили Саффрон, Донатус и Чомски, который выглядел совершенно подавленным. Все речи сводились к одному – Орморк не оправдал тех ожиданий, которые на него возлагались. Ни сокровищ, ни магических знаний тут не оказалось. Только какая-то странная машина, которая открыла дверь в пустоту. Потом дали слово мне типа как главному свидетелю. Я повторил все то, что уже говорил Донатусу. Маги сразу зашептались. Оглядев шатер, я внезапно понял, что среди собравшихся ученых нет Шарле. Видимо, студенток-практиканток на совет зубров не пускали.
Заключительное слово Саффрон оказалось коротким и эмоциональным. Она объявила о закрытии проекта «Орморк» и сообщила, что уже проинформировала о своем решении Имперский Магисториум. Так, значит Мастер уже в курсе последних событий. Уж он-то, в отличие от моих ученых друзей, хорошо знает, как изменила этот мир алдерская машина. Надо ждать бури. Если я правильно понял Консультанта, отменяется только один из вариантов Апокалипсиса, прочие остаются в силе.
Ариа на конюшне встретила меня радостным ржанием, в котором я отчетливо услышал: «Наконец-то, дорогой, я так за тебя волновалась!»
– Почему ты так печален? – спросила меня Эль-Шаба, которой, видимо, ужасно хотелось поболтать.
– Дом вспомнил. Я ведь был там, в Питере. У себя дома, камушек. Господи, как хорошо было дома! А теперь все начинается сначала – говорящие лошади, говорящие камни. – Я подбросил Эль-Шабу на ладони и сунул в спорран. – Похоже, очень скоро для меня гостеприимно распахнутся двери Скворцова-Степанова[9], и радушный персонал выйдет мне навстречу, говоря: здравствуй, наш на всю голову человек!
Шаба промолчала, Ариа возмущенно зафыркала. Видимо, они решили, что моя шутка неудачная. Я не стал оправдываться – просто вскочил в седло и покинул Орморк. Здесь мои дела были закончены. Правда, я не попрощался с Шарле, но это не беда. Тем приятнее мне будет встретиться с ней в Лоэле.