Было 2 марта 1975 года. До полуночи оставалось несколько минут. С тех пор как умерла Мария Монтильо, прошло два года. Нино жил в районе Бат-Бич, на северо-западном углу 20-й и Бат-авеню. В квартале к западу по Бат-авеню, в 62-м участке полицейского управления Нью-Йорка, или просто «шесть-два», была пересменка. Нино, находившийся в двух кварталах от своего дома, готовился воздать по одному старому счету.
На углу 20-й улицы он увидел каштановый «плимут». Крошечная точка света блуждала внутри по ветровому стеклу. На переднем сиденье угадывались очертания человека. Нино был доволен – все шло как надо. Потом он заметил машину, припаркованную в запрещенном месте, у гидранта, что делало ее легкой добычей для только что заступивших на смену полицейских из «шесть-два». Из-за этой непредвиденной заминки его сердцебиение участилось. Он вглядывался в полумрак вокруг машины в поисках своего партнера, обычно такого надежного, – Роя Демео. Однако того нигде не было видно.
Нино волновался все сильнее. На этом задании Рой был дозорным, прикрывавшим тыл. Если бы кто-то появился на горизонте, он должен был похлопать по багажнику «плимута» и таким образом подать знак человеку внутри погасить фонарик и пригнуться. То же должен был сделать и Нино. Человек в машине закладывал взрывчатку под переднее сиденье и прикреплял детонатор к двери со стороны водителя.
Машина принадлежала мелкому игроку в кости Винсенту Говернаре, тому самому подростку, который двенадцать лет назад сломал нос Нино, когда тот напал на него и его друзей с молотком из-за того, что те слишком откровенно восхищались хорошенькой девушкой, невесткой Нино.
Этим вечером Нино собирался избавиться от слабого места в своей упорядоченной жизни, исполнив свой давний обет: «Когда-нибудь я достану этого упыря». Его позор и поражение от рук местных подростков несмываемым пятном легли на его репутацию. Он не сомневался, что настанет день, когда это пятно будет смыто. И вот такой день настал.
После той драки семья Говернара уехала из города. Лишь за несколько месяцев до описываемых событий один из людей Нино, осведомленный о сути проблемы, увидел, как Винсент проезжает по кварталу; он пытался следовать за ним, чтобы выяснить, где тот живет, но потерял его из виду. В этот вечер, по дороге к Нино, он снова засек знакомый «плимут», припаркованный в двух кварталах от дома Гаджи. Говернара сам шел прямо в руки к Нино.
Но где же, черт возьми, Рой? Вена на шее Нино вздулась. «Прижав» распространителя порнофильмов Пола Ротенберга, а затем убив его, чтобы защитить Нино и себя от разоблачения, Рой действовал эффективно и безжалостно и показал себя хорошим партнером. Однако позднее, когда худшие из его страхов стали воплощаться в реальность и налоговое управление взялось за расследование его отчетов, Рой стал переживать и начал принимать валиум. Нино, который остерегался даже аспирина, поднял его на смех – дескать, все это расследование не более чем карточная игра для юристов, – но Рой выписывал и выписывал себе рецепты.
Нино решил, что Рой снова запаниковал. Обеспокоенный тем, что человек в машине совершит ошибку и разнесет их всех на куски, он прошелся мимо «Вилла Боргезе» в надежде, что Говернара сидит внутри и ужинает. Рой же пропадал неизвестно где, подвергая всех опасности быть обнаруженными.
Внезапно на тротуаре появилась фигура человека, слишком худого, чтобы быть Роем, – просто прохожий, который подходил к машине сзади. Нино направился вперед, чтобы похлопать по капоту, дав сигнал человеку внутри пригнуться, но было уже слишком поздно. Человек в машине закончил свою работу и стал перебираться с водительского сидения на пассажирское. Он открыл дверь, вышел из машины и столкнулся с прохожим лицом к лицу.
Некоторое время мужчины просто смотрели друг на друга. Затем незнакомец быстро отвел взгляд и продолжил свой путь: как гласит народная молва, это самое мудрое поведение в Бруклине. Если бы его вызвали для дачи свидетельских показаний, он никогда не смог бы опознать в человеке, который вылез из машины, Доминика Монтильо.
В свое время Доминик говорил жене, что на Нино можно работать и без глубокого погружения в «такую жизнь», и вот где он оказался через два года – на самом дне. На этот раз он оказывал содействие в подрыве живого человека, а не просто крыльца. С точки зрения же Нино и Роя, это был просто финальный шаг для принятия Доминика в клуб. Убийство было своего рода обрядом инициации.
Его сердце колотилось как бешеное. На углу он догнал Нино и сердито прошипел: «Какого черта, где Рой? Он чуть все не запорол!»