Пол рассмеялся и тряхнул своей густой темной шевелюрой, залпом опорожнил стакан и устало опустил голову на плечо друга.
- Мы ведь никогда в шестидесятые не играли таких длинных концертов. 20-30 минут и все, свободны. А тут почти два часа на сцене… мне кажется, я разваливаюсь по частям, Джонни…
Джон приобнял его, а другой рукой слегка коснулся волос Макки. Тот лишь повел головой, устраиваясь поудобнее на его плече, и Джон осмелел и принялся медленно гладить Пола по волосам, едва сдерживаясь от желания поцеловать его в макушку. Пол вздохнул, приподнял голову, и его круглые карие глаза очутились столь близко от губ Джона, что тот издал сдавленный стон, вскочил с дивана и пересел на кресло напротив.
- Что такое? – обеспокоено спросил Пол.
- С учетом всего того, что я тебе когда-то рассказал, мне странно слышать из твоих уст подобные вопросы, - процедил Джон, потирая пальцами лоб и стараясь не смотреть в сторону Макки.
- Джон, прошу… - едва слышно пробормотал Пол.
- Оставь, Пол, я не железный… - но он все же поднялся и вернулся на диван.
Пол снова радостно опустил голову ему на плечо, а Джон принялся судорожно гладить его по волосам, скрипя зубами от злости и желания одновременно. Пол поднял голову, как и тогда, и вновь посмотрел Джону в глаза. И в глубине его зрачков тот прочел вдруг что-то новое, чего там прежде не было – то, что он уловил тогда во взгляде Макки в 76-м, когда пытался выставить его из номера в Дакоте. Джон приблизил свое лицо к этим испуганным глазам и увидел внезапно, как тот смотрит на его губы. Дыхание Леннона участилось, он прикрыл веки, сделал глубокий вдох и поцеловал Макку, резким движением притянув его к себе. Тот не предпринял ни малейшей попытки к сопротивлению, напротив, он приоткрыл губы и с готовностью ответил на поцелуй, и уже через несколько секунд они целовались, как самые настоящие молодожены в период своего медового месяца – страстно, отчаянно, их руки блуждали по груди друг друга… Пальцы Джона скользнули чуть ниже, расстегнули молнию и пуговицы на новых модных брюках Пола, и последний громко застонал, ощутив его прикосновение. Джон опустился перед Маккой на колени и припал губами к его разгоряченному естеству, и Пол в ту же секунду издал болезненно громкий крик, вцепившись пальцами в обшивку дивана. Джон взял его вспотевшую ладонь в свою и положил ее к себе на макушку. Пол сжал в ладони его все еще густые волосы, откинул голову и снова застонал.
- Боже, Джонни, я люблю тебя, - выдохнул он.
- Я знаю, Пол, я знаю, - на секунду оторвавшись от него, прошептал Джон. – Ты вся моя жизнь, принцесса… - и вновь впился губами в сладостный источник его воспаленных грез.
В течение нескольких минут тишину нарушало лишь прерывистое дыхание Пола и его периодические стоны, он изредка выкрикивал имя Джона и часто и глубоко дышал. В момент, когда кульминация была уже близко, и Пол изо всех сил сжал в ладони медные волосы Леннона, словно предупреждая об этом, в комнате вдруг раздались аплодисменты.
- Браво, браво, Джон. Так вот зачем ты прибыл сюда прямо из 80-го! 28-летний Макка бесспорно лучше 38-летнего, браво!
Джон с Полом повернулись в сторону двери, и там стоял сильно осунувшийся младший с посеревшим лицом и полупустой бутылкой виски в руках. Он едва держался на ногах, от него разило алкоголем.
- Браво!
Младший низко поклонился им, снова зааплодировал, а затем покачнулся и вышел из дома, не потрудившись закрыть за собой дверь.
========== 5. ==========
Джон усмехнулся и попытался вновь вернуться к занятию, от которого его столь бесцеремонно оторвали, зарывшись лицом в вожделенном паху Пола, но Макка осторожно отстранил его:
- Джон, его надо догнать, он наделает каких-нибудь глупостей…
- Это ты мне говоришь? – рассмеялся Джон. – Максимум, на что он способен – это напиться. Ничего более ужасного от меня ожидать не стоит даже после такого зрелища. Ну же, малыш, расслабься, с ним ничего не случится, можешь мне поверить.
Но Пол решительно застегнул брюки и поднялся.
- Я пойду и догоню его. Я должен объясниться…
- О, боже, Пол, черт побери. Ты во всем Пол! Оставь, я сам догоню его и сам поговорю с ним. Так будет лучше. Подожди меня.
Он накинул пиджак и вышел в пасмурную лондонскую ночь.
Младшего Джон нагнал практически сразу, тот сидел у моста на берегу Темзы, допивая виски и что-то бормоча себе под нос. Джон опустился рядом и легонько толкнул его плечом.
- В чем дело, приятель? Что за обиды такие?
- Да иди ты…
- Ты можешь кочевряжиться перед кем угодно, Леннон, но со мной этот номер не пройдет, ты же понимаешь. Нельзя лгать самому себе. Так что, выкладывай.
- А раз ты и есть я, то давай сам догадывайся, - буркнул младший и сделал еще один глоток.
- Смею предположить, что ты ревнуешь, друг мой. К чему бы? Ты сам его бросил, оскорбил и унизил, ты наплевал на меня, вычеркнул нас обоих из твоей такой значительной жизни короля рок-н-ролла и бога политических кипешей, а сейчас вдруг возмущаешься тому, что мы с Маккой славно поладили. В конце концов, мы с ним Леннон и Маккартни, эй! Тебе не кажется, что то, свидетелем чего ты сегодня стал – вполне естественное продолжение наших с ним 13-летних отношений?
- Это мой Макка, ты слышишь?! МОЙ! И ты не смеешь…
- А что дал ему ты, кроме боли и безмерного страдания? Я нашел его напившимся в стельку и обнюхавшимся кокаином. Он бы сдох от передоза, если бы я не выбил тогда его окно. А что сделал для него ты, друг мой? Довел до этого состояния? Давай, пожалей себя, как ты это умеешь. Заяви в сотый раз, что никто и никогда не обижал тебя так, как Пол. Обкатай эту фразу на языке, почувствуй, как сладко она звучит. Что тебе за дело до него, у тебя уже давно есть Йоко вот и вали к ней и забудь дорогу к его дому. Он не более твой, чем мой. Не забывай о том, кто я такой.
- Я это отлично помню. И я отлично помню, что именно ты спровоцировал меня на то страшное признание, результатом которого и стала наша с Полом ссора. Не строй из себя святошу и спасителя человечества!
- О, нет, спаситель я только в этой истории, ибо единственная моя ошибка тут – так и не сложившийся брак Пола с Линдой. Ибо познакомься он с ней, из депрессии и запоя его вытаскивала бы уже она. Тебе в любом случае гордиться нечем, ты в обоих историях довел Макку до этого состояния, а уж кто его вытащил из ямы – дело десятое.
Младший замолчал, через некоторое время встал и швырнул пустую бутылку в реку, потом снова рухнул на асфальт и вдруг совершенно по-детски громко разрыдался. Леннон усмехнулся, но даже не попытался как-то его подбодрить или успокоить, ожидая, чем закончится эта истерика. Младший долго рыдал, бил себя кулаком по голове, всхлипывал, размазывая слезы по лицу, потом, наконец, уронил голову на плечо Леннону и пробормотал:
- Кажется, выход у меня всего один – пойти и утопиться. Мне нечего тебе возразить, ты тысячу раз прав. Моя проклятая ревность способна только убивать все вокруг себя… Но я не думал, что он будет так переживать. Я не ожидал, что он дойдет до края, я был уверен, что ему плевать на меня…
- Даже после моих слов?
- Ну ты же знаешь меня лучше любого другого, сам подумай…
- Ах, ну да, какие слова могут убедить Леннона… Он все свои шишки должен набить себе сам, а мудрые советы могут убираться к чертям собачьим.
- Я скучаю по нему… Я хотел сегодня поздравить его с успешным концертом, попробовать поговорить. Боялся страшно, вот и выпил лишку. А как увидел вас там, то…
- Прекрати молоть чушь. Он любит тебя. Тебя, а не меня.
- Ну конечно! Я слышал, что он кричал в исступлении, пока ты там…
- Джон, это ты прожил с ним эти 11 лет счастья. Это твои клетки вступали в контакт с его клетками, это ваше дыхание сливалось в единый поток, когда вы стояли на сцене и пели в один микрофон. Ты его Джон, не я. Мой Пол остался там, и я никогда его больше не увижу. И все клетки моего тела изнывают по нему. А твой Макка помогает мне забыться. Надо сказать, чертовски хорошо помогает – в конце концов, он же Макка. И это он прислал меня сюда. Я хотел продолжить доставлять ему удовольствие, но он был так шокирован твоим появлением, что хотел тут же бежать спасать тебя. Представляю, чем бы это кончилось…