Он, подумала Генриетта, похож, пожалуй, на Просперо[12], как она его себе представляла. Не Просперо в глуши его острова, но Просперо времени упадка Милана во дни его правления — элегантного, недосягаемого и весьма опасного.
По мере его приближения с явным намерением присоединиться к их группе Генриетта заметила серебряную змею, обвивавшую трость, голова змеи с торчащими зубами составляла рукоятку трости. Черного дерева, разумеется. Генриетта не сомневалась — когда мужчина подойдет еще ближе, серебряные брелоки на жилетной цепочке также явят сходство с переплетенными, извивающимися змеями.
Серебряные змеи, Господи Боже! Генриетта прикусила губу, сдерживая неуместный смешок. Вот что значит немного переусердствовать в своем стремлении выглядеть порочным и таинственным. От таинственного до смешного один шаг.
Девушка как раз вовремя подавила желание рассмеяться; Просперо остановился перед ними, улыбаясь герцогине и слегка согнув ногу, как актер, собирающийся декламировать.
— Вон, старый грубиян! — воскликнула герцогиня. — С прошлого века тебя не видела. Значит, ты решил вернуться, да?
— Как я мог не вернуться, когда дома меня ждала такая красота? Я вижу, что за время моего долгого отсутствия с Олимпа спустились три грации, чтобы осветить мрачные бальные залы Лондона.
— А я кто, горгона? — Герцогиня склонила набок напудренную голову. — Мне всегда нравилось обращать мужчин в камень. Очень полезный талант для скучных вечеров.
Лорд Вон склонился над ее рукой.
— Вы, ваша светлость, как всегда, сирена, рожденная до безумия пугать мужчин.
— Никогда не слышала столь умело нанесенного оскорбления! А я немало их нанесла в свое время. Ты всегда был грубияном с хорошо подвешенным языком, Вон. Но я все равно представлю тебя этим юным птичкам. — Герцогиня пренебрежительно махнула своей тростью в сторону Шарлотты. — Моя внучка, леди Шарлотта Лэнсдаун.
Шарлотта послушно присела в реверансе. Лорнет лорда Вона без интереса скользнул по склоненной голове девушки.
— Мисс Пенелопа Деверо.
Пен изобразила намек на реверанс. Лорнет на мгновение задержался на изящной лепки лице Пенелопы и пламенеющих волосах, а затем продолжил свое неумолимое движение.
— И леди Генриетта Селвик.
— Ах, сестра нашего благородного авантюриста. — В устах лорда Вона слово «благородного» прозвучало скорее как оскорбление, чем похвала. — Его слава достигла даже самых отдаленных уголков континента.
— Видимо, там не о чем больше говорить, — едко заметила Генриетта, выпрямляясь после реверанса. — В таких отдаленных уголках.
Впервые лорд Вон посмотрел ей прямо в лицо, в глазах его под тяжелыми веками мелькнула искорка интереса. Он выпустил лорнет, повисший на шнурке, и приблизился на шаг.
— Не подскажете ли вы им более интересные темы, леди Генриетта? — вкрадчиво спросил он тоном, призванным быстрее забиться сердце дамы, а ее щеки — вспыхнуть.
Пульс Генриетты участился — от раздражения. Выросшая в компании двух повес, а именно Ричарда и Майлза, она не так-то легко краснела.
— Изучение древней литературы всегда того стоит, — с притворной скромностью предложила она.
Лорнет Вона нацелился на вырез платья Генриетты.
— Лично я предпочитаю натуральную философию.
— Да, я это вижу. — Повинуясь внутреннему импульсу, Генриетта сказала: — Могу судить, всего лишь посмотрев на прелестных змеек на вашем жилете, милорд.
Лорд Вон поднял бровь.
— Прелестных?
— Мм… да. — Ох уж это внутреннее побуждение. Всегда оно заводит ее куда-то не туда. Генриетта поискала подходящий ответ. — Они так… изящно извиваются.
— Возможно, вам больше нравятся жилеты с цветочным узором? — непринужденно спросил лорд.
Генриетта покачала головой. Раз уж она ввязалась в столь нелепый разговор, решила девушка, вполне можно его и продолжить.
— Нет, они слишком скучны. Что нужно жилету — так это какое-нибудь милое мифическое существо. Мне особенно нравятся грифоны.