В отличие от них, оборотни пожертвовали свободной трансформацией в угоду магической мощи и стабильности. Каждый представитель вида мог превращаться только в одно животное. А тот, кого мы привыкли с древних времен называть своим тотемом или внутренним зверем, являлся, по сути, всего лишь аурным симбионтом. Через год после рождения, во время обряда имянаречения симбионт сливался с ребенком-полиморфом, пробуждая его способности к обороту и принимая вид того животного, чьи особенности оказывались ближе всего к характеру маленького оборотня. Конечно, первый оборот происходил не в детстве, а по окончании всех возрастных гормональных изменений и полной перестройки организма, а вот сам зверь периодически начинал проявляться уже после ритуала. Физиологическую и генетическую природу выбора, как и его ограничений, до полного пубертата целители и виталисты объяснить не могли, разводя руками: «…официальная наука не имеет достоверных ответов на этот вопрос…»
Та кровавая бойня на острове Китеж, когда за короткий срок был практически уничтожен целый народ — братский народ — случилась на волне взаимной неприязни, подогретой излишне рьяно рвавшимся к власти родом Боцаривелн.
Так что разногласия наши были вполне преодолимы, тем более, что браки между двумя ветвями одного древнего народа были вполне возможны, хоть и редки. И дети в таких союзах рождались вполне нормальными. Однако, внутренне я продолжала противиться этому династическому браку и вполне понимала, по какой причине, хотя легче от этого понимания не становилось.
— Вполне возможно, — подтвердила Светава. — Ты же знаешь, как серьезно он относится ко всем начинаниям отца!
— Нет! — внезапно подал голос Юрас. — Княжна, брат любит тебя. Он не стал бы проворачивать подобное, не посоветовавшись с тобой до принятия такого решения или, хотя бы, не поставив тебя в известность.
— Тогда зачем прибыли эти… гости? — растерянно выдохнула я.
— Ты не знаешь? — растерянно переспросила невестка и тут же вперила рассерженный взгляд в бессменного конвойного. — Ей, что, до сих пор не сообщили?
— В этом не было необходимости… — пожал плечами Тень князя. — Прежде ллайто не пытались потребовать выполнения старых договоренностей.
— Ну, конечно! — фыркнула Светава. — А то, что морфы год за годом с самого ее двадцатилетия отправляли своих юношей во все высшие учебные заведения Люты, это так — совпадение, да?
Я удивленно соскочила с подоконника, ища и не находя в сказанном иной смысл.
— Что?
— О, как все запущено… — снисходительно протянула княгиня. — Яра, милая, да твой отец спал и видел, как бы объединить два народа в один. Его не остановило даже недовольство некоторых высоких родов. А последние готовы были зубами рвать соперников за возможность заполучить одну из княжон в свою семью. И тут, представь… такая оплеуха. Одна девица уплывает из рук. И к кому? Не к известному до последнего грешка родовичу-оборотню, а к какому-то многоликому. Я не удивлюсь, если убийц Володару подослал кто-то из своих.
Пока я переваривала получившийся расклад, много меняющий в картине событий, Светава тяжко поднялась с диванчика и принялась прохаживаться вдоль дальней стены. Это была одна из ее черт, умилявших семью: в минуты особо глубоких раздумий она не могла не двигаться, словно от активности ее тела зависела и активность ума. Теперь же, когда княгиня вынашивала сразу двух наследников, напоминая нечто очень сильно округлое, а срок беременности неуклонно рос, прежде танцующая походка сменилась плавными неторопливыми движениями, за которыми я наблюдала с затаенной улыбкой.
— На аудиенцию к князю прибыл Мал Сордемгенльдт собственной самодовольной персоной. И… он утверждает, что твоя маго-генетическая карта и карта Агнии как нельзя лучше сочетаются с картой одного конкретного ллайто… Так что многоликие прибудут потребовать выполнения условий договора, я полагаю.
— Предполагаешь подтасовку? — заинтересовалась последней новостью я. — На такое Служба не пойдет, я думаю. Это ж такой козырь для возможного шантажа!
— Вряд ли представитель Службы рискнет лгать по столь несущественному вопросу, — вмешался Тень князя. — Яра — не наследница, и ее не постеснялись бы выдать за выбранного кандидата, даже зная, что детей у них не будет.