— Двое делегатов от халифи из высшего жречества, нунций ллаэрла и, как ты верно догадалась, девять посланников древних родов с нотой протеста. Зашевелились, как только стало известно, что в княжестве появится посольство ллайто. Очевидно, многим решение замириться с бывшими недругами — как кость в горле. А простые обыватели не отличаются выдающимся аналитическим умом, и не способны оценить перспективы такого шага. Мещане почему-то искренне верят, что многоликие обязательно захотят расквитаться с оборотнями за события семисотлетней давности. Хотя это не мешает лютичам нанимать ллайто для своих не всегда законных делишек, в которых врожденный дар морфов служит важным подспорьем.
— Этого и следовало ожидать. Ты же не рассчитывал всерьез, что ллаэрл обрадуется тому факту, что ты собираешься лишить его таких выгодных арендаторов и налогоплательщиков? Про рода я вообще молчу — эти своей выгоды не упустят, скорее, удавятся за клочок суши, который ты готов выделить, несмотря на то, что на той земле никто не живет из-за аномальной активности трохид.
Я еще раз оглядела сотрапезников, напряженно притихших во время моей с братом беседы, и на мгновение прикрыла глаза, обдумывая свои дальнейшие действия. Прежде, чем отправиться на Малый совет, некоторые мои вопросы и претензии следовало обсудить с братом наедине. Да и ужин постепенно подходил к концу. Многие из присутствующих давно поели, теперь беседовали друг с другом, обменивались последними сплетнями, налаживая контакты. Те, кто удостоился приглашения на княжеский ужин впервые, молча сидели за столом, неспешно изучая окружение и раздумывая, каким способом можно закрепиться в высшем обществе Изборска.
Наконец, Умир неторопливо поднялся со своего места, помог встать непраздной княгине, поднял вверх руку, позволяя присутствующим за столом продолжать после его ухода. Ожидая именно этого момента, я решительно поднялась вслед за братом, вынуждая его обернуться в мою сторону и предложить руку мне тоже, чем я с готовностью воспользовалась. Даже если брат не особенно обрадовался моему желанию покинуть банкетный зал в его сопровождении, он постарался ничем не показать этого, не собираясь выносить наши споры на публику. Для приближенных, княжеская семья была крепка, как никогда, а разлад между нами был просто невозможен.
Рассчитывая добиться от Умира ответов на некоторые вопросы, я не стала напрягать его еще сильнее, а дипломатично спросила:
— Ты не мог бы уделить мне немного своего времени? Я хотела обсудить с тобой одну важную проблему до начала совета.
Я почувствовала нежелание брата оставаться со мной наедине в тот самый момент, когда задала вопрос, однако не собиралась отступать. Даже присутствие Светавы не помешало бы мне узнать, правду ли сказала Агнешка. Невестка, тем не менее, удивила меня.
— Думаю, вам действительно есть что обсудить, — ровно заметила она, не позволив супругу и рта раскрыть. — Но мое присутствие, думаю, будет нелишним на этой беседе.
Брата такое единодушие, наверняка, удивило, но он не стал спорить с беременной женой, лишь выразительно взглянул на нее, а после едва заметно смиренно фыркнул. Так, разговаривая, мы и покинули высокое общество.
У выхода из зала нас нагнал Юрас, неотрывно сопровождающий свою венценосную подопечную, и пристроился за ее спиной. По дороге до собственных покоев Умир молчал, как и его верная Тень — мужчинам вполне позволительно быть немногословными, — Светава же до самых дверей увлеченно выпытывала у меня подробности предстоящей поездки, и цель, с которой мне так уж необходимо проводить инспекцию лично. По большей части эта наша пустая болтовня не имела никакого смысла.
Княгиня лучше многих осознавала необходимость посещений отдаленных провинций. Я тоже крепко помнила наставления батюшки о важности окраинных уголков княжества в поддержании стабильности экономики и о необходимости периодически показывать жителям периферии, что их нужды не забыты. Несмотря на свою крайнюю занятость, покойный князь находил время для посещения приграничных территорий, а после приучил к тому же сначала Умира, а потом и меня. Мы оба много лет сопровождали его, обучаясь искусству управления государством, а повзрослев, стали выезжать самостоятельно. Да, это была чистая политика. И да, близость к народу не сумела уберечь отца от недовольства бунтовщиков. Однако ни брат, ни я, крайне далекая от различных политических пертурбаций, не собирались отказываться от традиционных посещений окраинных земель.