— Ты опять права.
— Давай еще пораскинем мозгами, — сказала я.
Брэд не ответил. Он возился с маской. Та по-прежнему была повернута задом наперед. Он с силой дернул ее обеими руками, потом развернул вперед лицом. Затем вцепился в лысую, бугристую макушку и снова потянул.
— В чем дело? — спросила я.
— Не… под… дается… — прокряхтел он.
— Чего? Да дерни ее посильнее.
Он тянул и дергал. Глаз его я не видела, но он явно заволновался.
— Брэд?
— Застряла! — выдавил он. — Помоги. Она… к коже прилипла. И давит. Помоги, Лу-Энн! Маска… Она меня душит!
У меня екнуло сердце. В голосе Брэда звучал неподдельный ужас. Как у героя ужастика.
Он вскочил на ноги и принялся отчаянно дергать и тянуть маску.
— Помоги! О, Господи… помоги мне!
Испуганно вскрикнув, я тоже вскочила и ухватилась за макушку маски. Потянула изо всех сил…
…и маска с легкостью соскользнула с его головы.
Я остолбенела, разинув рот, с измятой маской в руках.
Брэд покатился со смеху. Он прямо раскраснелся от хохота.
— В твоей семье все легко пугаются, — заявил он. — Ты такая же бояка, как и твой брательник.
— Заткнись, — бросила я и с маху хлестнула его маской по мордам.
Он только громче заржал:
— Повторю, пожалуй, этот прикол на вечеринке у Полли.
— Вовсе ты меня не напугал, — бессовестно солгала я. — Полная чушь. Кто в такое поверит? Ступай домой, Брэд. Я сама придумаю что-нибудь для вечеринки забавное.
Он скомкал маску в руке.
— Мы сумеем напугать Полли. Сто пудов сумеем, — сказал он.
— Только об этом и думаю.
Я провела его в переднюю. Взявшись за ручку двери, я распахнула ее.
И мы в один голос завопили от ужаса.
5
Я вытаращилась на огромную, безобразную гориллу, выросшую в дверном проеме. Ростом, наверное, футов восемь, косматая шерсть, горящие красные глазки и огромное, шумно ходящее ходуном брюхо!
Она разинула пасть и злобно взревела. Я чудом увернулась, когда она вскинула неуклюжие лапищи в попытке меня схватить.
Нам потребовалось всего две или три секунды, чтобы сообразить, что никакая это не горилла, а кто-то в горилльем костюме. Но эти две или три секунды были не из приятных!
Брэд со смехом схватил гориллу за массивную башку и сдернул ее с плеч. Под нею обнаружилась лоснящаяся от пота темная физиономия нашего общего друга Маркуса Райта.
— Фух, под этой штукой тыща градусов, наверное. Напугал я вас?
— Ничуть, — сказала я. — В таком-то убогом костюмчике?
— Костюм потрясный, — возразил Брэд, запустив пальцы в мех на руке «гориллы». — Натуральная шерсть?
— Полагаю, он сделан из настоящей гориллы, — сказал Маркус.
— Шутишь, что ли, — сказала я.
Он кивнул:
— Ага, шучу. — Он вытер пот со лба тыльной стороной горилльей ладони.
— И ты всю дорогу шел в таком виде? — поинтересовался Брэд.
Маркус неуклюже протопал в дом. Гориллью голову он швырнул на диван в гостиной:
— Ну, посигналила пара машин. Но познакомиться поближе никто не решился.
— Кто там? — окликнула мама. Она вошла в гостиную и, прищурившись, посмотрела на Маркуса. — Знаешь, Маркус, по-моему тебе стоит показаться врачу. Для двенадцатилетнего мальчика такое оволосение не совсем нормально.
У нас в семье все шутники. Кроме Митча, само собой.
Мама и Маркус еще пару минут пикировались насчет костюма. Я сбегала на кухню и принесла Маркусу холодного питья. Он явно помирал от жажды.
Маркус (когда он не горилла) — высокий, худощавый негр с голливудской внешностью (не считая ушей, кои, увы, напоминают два лопуха), мягким голосом, и визгливым смешком, при звуке которого меня саму поневоле пробивает на хи-хи.
Мы с Дэвином и Маркусом постоянно общаемся, наверное, потому, что мы единственные ребята, которые не воспринимают жизнь слишком всерьез и любят смеяться дни напролет, не боясь показаться со стороны полными психами.
Мама вернулась к папе и электронному теннису. А Маркус плюхнулся на середину дивана.
— Почему бы тебе не снять костюм? — спросила я.
Он ухмыльнулся:
— А я под ним голяком.
— Шутишь?
Он кивнул:
— Шучу. Вы, ребята, уже разжились костюмами для вечеринки у Полли? Вам точно нужно заглянуть к папе в магазин. У него есть несколько совершенно чумовых костюмов и масок. Не хуже гориллы.
У меня отвисла челюсть:
— Твой папа открыл магазин костюмов?
Маркус кивнул.
— Ну, ты знаешь. Одна из тех лавочек со всякой всячиной. На второй улице, возле рынка. Благо и Хэллоуин на носу.