Вообще-то Роджерс хорошо относился ко всем без исключения. «А как же, — объяснял он, — каждый — потенциальный клиент», но сияющая младенчески-невинной радостью улыбка начисто лишала его замечание даже намека на цинизм. Да, он вскользь отметил про себя, что Код человек довольно замкнутый, и вообще по натуре немного отшельник. Но они не так часто общались, и его эти особенности совсем не задевали. Он даже сознавал, что учитывая университетский диплом, разносторонние знания и ум, которые демонстрирует (правда, с большой примесью дешевого умничанья) сосед, есть все основания назвать его «неудачником». Что ж, люди бывают разные, Код по крайней мере никогда не плакался, не жаловался на судьбу, в его речах не проявились горечь и разочарование в жизни. Чем он там занимается, чтобы заработать на пропитание? Роджерс ни разу не поинтересовался. Кажется, что-то, связанное с развлекательно-игрушечным бизнесом.
Их машины стояли рядом, зримое воплощение кричащих социальных контрастов Лондона. Роджерс извлек из кармана брелок с ключами, но прежде чем открыл дверцу, мускулы руки внезапно свел спазм, и пальцы разжались. Молча наблюдавший за ним Код нагнулся, поднял лежащий на земле брелок и с вежливой улыбкой вручил владельцу.
«Он упал сам, или его уронили?» — шутливым тоном произнес он при этом.
Потом повернулся к своей машине и забрался внутрь. Роджерс замер: никак не мог решить, следует сейчас рассмеяться, или нет.
На что намекал сосед? Нет, что ни говори, приятель у него действительно, как говорится, со странностями. Постоянно отпускает бессмысленные замечания, вот как сегодня. Или он сам что-то не уловил?
Как всегда после разговора с Кодом, Роджерс испытывал смешанные чувства раздражения и почтительного удивления. Но он почти сразу же выбросил инцидент из головы. Есть вещи поважнее. Кстати, надо бы принять еще пару таблеток аспирина.
Смешная штука — стоит им проститься, и он начисто забывает, как выглядит сосед, пока не встретит его снова…
Глава 2. Все о Николасе Коде: от Яслей до Абсолюта
В свои тридцать семь лет Код выглядел так: высокий, массивный мужчина, который в силу экстраординарной уплотненности весит намного, намного больше, чем средний обыватель таких же габаритов. Бледная кожа, невыразительные черты округлого лица, но оно ничего не скажет вам о самом человеке. В этом смысле Код поистине безлик: карта без условных знаков, код (как вам наш каламбур?) без ключа. Лицо в толпе (если так обозначить тип личности, а не мимолетное впечатление), которое, именно в силу своей «непрочитанности» с первого раза, провоцирует вторую, третью, десятую попытку, но результат неизменно остается нулевым. Более того, если сначала вы желаете разобраться, что он из себя представляет, то в конце-концов уже не понимаете даже, кто он.
Не старайтесь различить следы, которые обычно оставляют пристрастия и прожитые годы — ландшафт лица нашего героя ровен и гладок, на нем не видно ни морщин, ни затененных участков, ни глубоких складок. Не старайтесь обнаружить в чертах, украшающих этот мясистый остов, некие признаки, которые, как нас уверяют, позволят проникнуть в тайники души — так называемые «чувственные» или «полные» губы, «римский нос», вместилище сильной воли, уши преступника, близко посаженные глаза жестокого зверя, или разбухшие щеки духовника — все, все напрасно! Да, скажете вы наконец, у него имеются рот, нос, глаза и щеки, — а у кого их нет? — но больше ничего из себя не выдавите, ибо они отказываются свидетельствовать о чем бы то ни было. Но и это еще не все. Если долго разглядывать нашего героя, возникает смутное подозрение, что черты его лица лишены не только выразительности, но даже четкой формы! Неужели вам не почудилось, и стоит на секунду отвернуться, как они становятся немного другими?
По спине ползет холодок. Фантастические, неясные, безымянные страхи потихоньку проникают в душу и уже не отпускают…
А если вам довелось получше узнать Кода (хотя по-настоящему узнать его после Посвящения не удалось никому), эти страхи вскоре еще больше усилятся из-за другого неприятного ощущения. За безликим фасадом угадывается могучий интеллект, таинственный, непознаваемый и убийственно-опасный, как дремлющий вулкан. Примерно такое чувство охватило Роджерса, заставив испытать почтительный трепет, почти благоговейный ужас, правда, как мы видели, под защитной маскировкой классового пренебрежения. Ведь Код, по всем параметрам подходивший под определение отщепенца, не способного занять достойное место в обществе социального калеки, явно не соответствовал такой роли. Он выглядел абсолютно полноценной, самодостаточной личностью, удовлетворенным жизнью и уверенным в себе человеком. Причем настолько, что у любого другого это трансформировалось бы в невыносимо тупое чванство.