— Это был гребень моей матери.
Мэриэнн посмотрела на гребень, потом на разбойника, и от страха у нее екнуло сердце. Она сглотнула.
— А она знает, что ее сын разбойник, который ограбил и запугал половину Лондона?
— Газеты, как всегда, преувеличивают, леди. Я ограбил и запугал только шестерых. Один из них — ваш отец.
Девушка вздрогнула, потрясенная его признанием.
— К тому же моя мать мертва, — добавил он.
Мэриэнн, сбитая с толку, отвернулась, не зная, что сказать.
Не обращая на это внимания, он продолжал:
— Вы ломали дверь, чтобы сбежать, или просто хотели испортить мое имущество?
— Ни то ни другое, — ответила она. — Я хотела… привлечь ваше внимание.
— Вам это удалось. Я в вашем распоряжении. — Он смотрел на нее с неумолимой суровостью. — Что вы хотели мне сказать?
Мэриэнн почувствовала запах догоревшей свечи. Повернулась к камину, но там уже царила тьма. Потаенная часть ее существа рвалась открыть ему правду, просить, умолять. Но даже перед лицом надвигающегося кошмара гордость не позволяла сделать это. Мэриэнн с трудом сдержалась, чтобы в приступе паники не броситься вырывать канделябр у него из рук. Вместо этого она высоко подняла голову и заставила себя спокойным голосом произнести:
— Все подсвечники пусты.
Разбойник и глазом не моргнул. Девушке показалось, что в его взгляде промелькнуло какое-то непонятное выражение. Он шагнул вперед. Она отступила назад.
Мужчина смотрел ей прямо в глаза пронзительно, словно видел насквозь потаенные уголки ее души. Ей следовало отвернуться, но страх перед тьмой не позволил ей это сделать.
Повисла колючая холодная тишина.
Наконец Мэриэнн вздернула подбородок.
— Буду весьма признательна, если вы поставите в них свечи. Во все. — Она попыталась представить себе, что перед ней лакей из отцовского дома. Однако сердце отбивало бешеный ритм, пришлось плотно сжать ноги, чтобы унять дрожь.
В глазах разбойника появилось насмешливое выражение. Он повернулся и двинулся к двери, унося канделябр с собой. Мэриэнн уже слышала тихий шепот тьмы за спиной.
— Нет! Стойте. — Она обеими руками вцепилась в его рукав, отчего пламя свечей резко заколебалось. — Вы не можете… — Не отпуская его, девушка проскользнула вперед к двери, пытаясь преградить путь к выходу.
Он взглянул на свой рукав и потом посмотрел ей в лицо.
Мэриэнн почувствовала, что краснеет, и убрала руки.
— Куда вы, сэр?
Она в смущении отвернулась. Сердце стучало так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Мэриэнн почувствовала слабость.
Разбойник удивленно поднял брови:
— Если не ошибаюсь, вы хотели, чтобы принесли свечи. Я намеревался отправить человека с ними.
Она украдкой взглянула на канделябр, потом покосилась в темноту, заполнявшую все вокруг.
— Но… — Слова замерли у нее на губах. Она не хотела говорить, не хотела, чтобы он догадался.
Зловещая тьма притаилась. Мэриэнн почувствовала, как страх, начав с легкого покалывания в области шеи, пополз по затылку.
— Леди Мэриэнн.
Девушка снова посмотрела на разбойника, в его глаза, светившиеся теплым медовым светом в отблеске свечей. «Пожалуйста», — хотелось ей сказать, хотелось попросить. Она почувствовала, как все тело охватила дрожь. Этого нельзя допустить. Только не сейчас перед ним. Она покачала головой.
— Может быть, мне оставить здесь свет?
— Да. — Мэриэнн почувствовала огромное облегчение и чуть не расплакалась. — Да, — повторила она, не в силах сказать больше ничего.
Разбойник передал ей канделябр. У нее задрожала рука. Противно думать, что он может это заметить. Взяв канделябр, она отвернулась.
— Благодарю вас. — Она вернулась в глубь комнаты, крепко держа канделябр, отгоняя темноту прочь.
На мгновение в спальне воцарилась тишина. Затем щелкнул дверной замок и послышался звук удаляющихся шагов.
Мэриэнн смотрела на танцующее пламя свечей и снова подумала, что он и вправду необычный разбойник.
Часы на каминной полке пробили полночь. Оставив жену и сына в гостиной, Мисборн пошел к себе в кабинет. Ему надо было подумать. Побыть одному, чтобы не слышать непрерывных причитаний супруги. Он ввязался в такую игру, от которой его сердце в ужасе трепетало, а желудок сводило от страха.
— Если бы он ее отпустил, она была бы уже здесь, — шепнул ему Линвуд.
Мисборн знал, что сын прав. И все же он не мог в это поверить. Пришлось выпить бренди, чтобы успокоить нервы. Ему необходимо время собраться с силами и спрятать свои страхи.