— Так приготовься платить. — Фаллингем поднял бутылку и, приложив к губам, начал пить. Приятели окружили его и принялись притоптывать и припевать в знак поддержки.
Найт дождался, когда откроют еще две бутылки, и выскользнул прочь.
— Новое указание ехать на очередную улицу, — угрожающе произнес Мисборн, вытаскивая записку из-под повозки с яблоками на Катлер-стрит. — Это уже четвертая записка. Мотаемся туда-сюда по всему Лондону. Этот мерзавец просто держит нас за дураков.
— Он намерен максимально запутать нас, чтобы мы не смогли выследить его… и Мэриэнн, — поправил Линвуд.
— «Отдай документ мальчишке-шарманщику. Леди Мэриэнн будет доставлена к твоему дому», — вслух прочитал Мисборн. — Слуги еще идут за нами? — задыхаясь, спросил он Линвуда.
Тот кивнул и поднял с земли свою трость с рукояткой в виде волчьей головы.
— Что ж, будем надеяться, следом за мальчишкой они доберутся до логова мерзавца.
— Позвольте мне пойти, — попросил Линвуд.
— Если начнешь бегать по улицам, это привлечет слишком много внимания. Лучше сделаем, как я сказал. — Мисборн вынул из кармана сложенный и скрепленный печатью документ и направился к рыжеволосому мальчику с шарманкой.
Тот увидел Мисборна, направляющегося к нему, Мисборн же по его глазам понял, что мальчишка знал, чего ждет. Не сказав ни слова, мальчишка взял документ и тут же исчез в уличной толчее. Двое слуг Мисборна, поджидавших в переулке, двинулись за ним.
Найт взял документ из рук мальчика.
— Ты уверен, что смог оторваться от них?
— Да запросто. Я передал бумагу Джиму, тот отдал ее Доджеру, а Доджер снова вернул мне. Мы заставили их проплясать всю дорогу до доков, как вы сказали. Да там и оставили.
— Молодец. — Он положил монеты в грязную руку мальчишки.
— Всегда приятно иметь с вами дело, сэр. — И парень снова исчез.
Сердце Найта учащенно забилось. Сложенный листок был хрупким и пожелтевшим от времени. Через тонкую бумагу просвечивали буквы. От предвкушения у него пересохло во рту. Эта загадка мучила Рейфа ежедневно последние пятнадцать лет, и теперь он держал в руках ответ. Сделав глубокий вдох, осторожно развернул документ и пробежал взглядом по выцветшему тексту.
На документе стояла дата — июнь 1795 года. Это было письмо тогдашнего старшего министра, адресованное Мисборну. Затрагивалось несколько весьма щекотливых тем. По тону и подробностям становилось ясно, что корреспондентов связывали дружеские отношения. Многие с готовностью заплатили бы деньги за право прочитать это письмо. Его сведений хватило бы на небольшой скандал. Но Найт лишь скомкал бумагу в руке. От бешенства его глаза заволокло красной пеленой.
Мэриэнн первой услышала шаги с улицы. В комнату стремительным шагом вошел разбойник, одетый в тот же длинный черный плащ, который был на нем в Хаунслоуской пустоши. Однако голову покрывала аккуратная бобровая шапка, которую она заметила еще в карете, под плащом ее глаза разглядели тонкую белую рубашку и темный фрак. Маска, скрывавшая лицо, плотно облегала его.
Сапоги оставляли следы на грязном полу.
Наконец после всех этих часов ожидания он отвезет ее к отцу. Мэриэнн вся напряглась от нетерпения. Их взгляды встретились, и по его глазам, не золотистым и светящимся, а темным и страшным от холодной ярости, она поняла: случилось что-то плохое.
— Мисборн обманул нас!
— Он не отдал документ? — Стало ясно, сообщник потрясен не меньше ее.
— Отдал, но не тот. Неужели он думает, я настолько глуп, что не замечу?
— Вы говорили, он подлец, но чтобы рисковать собственной дочерью? Что ж он за человек такой? — Сообщник говорил шепотом, но Мэриэнн все слышала.
— Нет! — Мэриэнн резко вскочила, и стул с грохотом опрокинулся на пол. — Вы лжете! Отец, должно быть, не так понял. Вы плохо объяснили ему.
Злодей подошел ближе и впился в нее беспощадным взглядом потемневших глаз:
— Ваш отец прекрасно знает, что мне нужно, леди Мэриэнн.
— Нет, — прошептала она. Всем своим существом она чувствовала подвох. — Он не оставил бы меня здесь с вами. Он бы сделал все, что в его силах, чтобы спасти меня.
Она всем сердцем верила в это.
Взгляд разбойника слегка смягчился, и его слова, обращенные к девушке, прозвучали уже не так жестоко:
— Я сожалею, леди.
— Произошла ошибка.
— Никакой ошибки. — Его голос тоже смягчился.
— Вы лжете, — повторила она очень тихо и спокойно, стараясь скрыть бешеный стук сердца. Конечно же он лжет. Иначе и быть не может.