Впрочем, никогда еще меня не просили позвонить в Вашингтон, да еще срочно. Крейлик говорил что-то о безопасности страны. Ой ли? Сотрудники Белого дома зачастую преувеличивали свою роль в государственных делах.
Звонок Крейлика заинтриговал меня. В столице сейчас обедали. Крейлик сказал, что я могу звонить в любое время. Что ж, испортим ему аппетит. Пусть его вытащат из-за столика одного из ресторанов, что выстроились вдоль Потомака.
Я набрал номер Белого дома. На экране появился оттиск президентской печати, и механический голос пожелал узнать, что мне угодно.
— Я хотел бы поговорить с Сэнфордом Крейликом.
— Один момент.
Пауза затянулась не на момент, но на три минуты, пока компьютер отыскивал Крейлика. В кабинете его, естественно, не оказалось. Наконец передо мной предстала мрачная, уродливая физиономия молодого мужчины, с надбровными дугами, которые могли бы сделать честь неандертальцу. Я сразу успокоился, ибо ожидал, что мне придется иметь дело с одним из гладких, скользких подхалимов, которых полным-полно в Вашингтоне. Крейлик же, я понял это с первого. взгляда, не имел с этой породой ничего общего. Уродливость говорила в его пользу.
— Доктор Гарфилд, я так надеялся, что вы позвоните! — с ходу начал он. — Вы хорошо отдохнули?
— Превосходно.
— Ваш секретарь заслуживает медаль за преданность, профессор. Я даже пригрозил, что пришлю к ней национальную гвардию, если она не соединит меня с вами. Она отказалась.
— Мои сотрудники предупреждены, что я сдеру кожу с любого, кто нарушит мой покой, мистер Крейлик. Чем я могу вам помочь?
— Могли бы вы завтра прилететь в Вашингтон? Все расходы будут оплачены.
— По какому поводу на этот раз? Конференцию по проблемам выживания в двадцать первом веке?
Крейлик заулыбался.
— Не конференция, доктор Гарфилд. Мы хотели бы воспользоваться вашими услугами. Предлагаемая нами работа займет несколько месяцев и справиться с ней можете только вы.
— Несколько месяцев? Вряд ли я смогу…
— Ситуация критическая, сэр. Не думайте, что я преувеличиваю, как принято среди государственных служащих. Вопрос жизни и смерти.
— Можете вы сообщить мне подробности?
— Не по телефону.
— Вы хотите, чтобы я незамедлительно вылетел в Вашингтон, чтобы поговорить с вами не знамо о чем?
— Да. Если вам угодно, я сам приеду в Калифорнию. Дело не терпит отлагательств, мы и так потеряли много времени.
Я демонстративно, чтобы Крейлик заметил мое движение, потянулся к клавише, выключающей видеофон.
— Если вам нечего больше сказать, мистер Крейлик, боюсь, нам остается лишь попрощаться.
Он сдался.
— Намека вам хватит?
— Возможно.
— Вам известно, что несколько недель тому назад появился некий человек, утверждающий, что прибыл из будущего?
— В самых общих чертах.
— Мы хотим, чтобы вы задали ему несколько вопросов по определенным темам. Я…
Похоже, судьба заранее уготовила мне встречу с Ворнаном Девятнадцатым. Сначала Джек умолял меня увидеться с ним, теперь государственный чиновник обращался ко мне с той же просьбой. Поистине, мир сходил с ума.
Я не дал Крейлику договорить.
— Хорошо. Завтра я буду в Вашингтоне.
ГЛАВА 5
Экран видеофона обманчив. У меня сложилось впечатление, что Крейлик невысокого роста, хрупкого телосложения. Наяву же передо мной предстал гигант за два метра, массивность фигуры которого в значительной мере скрадывала уродливость лица. Он встретил меня в аэропорту. Перед самым полуднем, по вашингтонскому времени.
Пока мы мчались по автостраде в Белый дом, Крейлик не переставал убеждать меня в важности порученной мне миссии, попутно благодаря за содействие. Не касаясь, однако, самого задания. Вскоре мы нырнули под землю, в машина остановилась в просторном гараже под Белым домом. После досмотра ничего запрещенного на мне не нашли, и мы поднялись на лифте. Я уж подумал, а не сам ли президент будет инструктировать меня, но скоро выяснилось, что встреча с ним мне не грозит. Меня провели в зал оперативного управления, с рядами мерцающих экранами компьютеров. В центре, на длинном столе, стоял кристальный шар с замурованным в нем представителем фауны Венеры, лиловой амебой, широко раскинувшей щупальца. Надпись на подставке указывала, что амебу нашла и доставила на Землю вторая экспедиция. Меня это удивило, мне-то представлялось, что мы привезли с Венеры не так много, чтобы использовать уникальные находки для украшения служебных помещений.
В зал быстрым шагом, чуть ли не бегом, вошел невысокий мужчина в кричащем костюме, с коротко остриженными седыми волосами. Пиджак с подложенными плечами, позвякивающие хромированные пластинки на груди, рукавах, штанинах. Похоже, этот господин не отставал от моды.
— Маркус Кеттридж, — представился он. — Помощник президента по особым поручениям. Рад, что вы с нами, доктор Гарфилд.
— Как наш гость? — полюбопытствовал Крейлик.
— Он в Копенгагене. Отчет прислали полчаса тому назад. — Кеттридж повернулся ко мне. — Может, мы сначала посмотрим пленку?
— Дельная мысль, — согласился я.
Кеттридж разжал кулак. На ладони лежала крошечная видеокассета. Он вставил ее в гнездо проектора, и тут же засветился настенный экран. Ворнан Девятнадцатый гулял по садам Тиволи, перекрытым прозрачным куполом, защищающим исторический памятник от превратностей датской погоды. Походка у него была упругая, как у танцора. Его сопровождала блондинка гигантского роста, лет девятнадцати от роду, с пышной копной волос и мечтательным взглядом. Коротенькие шорты и узкая лента на необъятной груди составляли весь ее наряд. С тем же успехом она могла бы ходить и голой. Рука Ворнана лежала на ее талии. Изредка он поглаживал монументальные ягодицы блондинки.
— Девушка — датчанка, — прокомментировал это Кеттридж. — Зовут ее Улла, фамилию не помню. Вчера он подцепил ее в зоопарке Копенгагена. Ночь они провели вместе. Он везде ведет себя так — эдакий император, величайшим повелением приглашающий девушек в свою постель.
— Не только девушек, — пробормотал Крейлик.
— Верно, верно. В Лондоне он отдал предпочтение молодому парикмахеру.
Я продолжал наблюдать за Ворнаном. Его сопровождала небольшая свита: десяток полицейских с дубинками-парализаторами в руках, несколько чиновников, еще человек шесть, по виду репортеров.
— Как вам удается оградить его от журналистов? — спросил я.
— Достигнута договоренность, — ответил Кеттридж. — Шесть репортеров представляют все средства массовой информации. Они меняются каждый день. Идея принадлежит Ворнану. Он сказал, что не против популярности, но не любит, когда вокруг толпа.
Ворнан тем временем подошел к павильону, в котором танцевала датская молодежь. С экрана на нас обрушилась оглушительная музыка, мы видели, как дергаются юноши и девушки, летают их руки и ноги. То была одна из новейших дискотек, с полом из движущихся дорожек. Так что, стоя на месте, по ходу танца, человек перемещался по всему залу, меняя партнеров. Ворнан какое-то время смотрел на танцующих, а затем увлек свою даму на движущиеся дорожки. Один из чиновников бросил в автомат несколько монет. Ворнан, похоже, не желал пачкать руки деньгами, а потому счета приходилось оплачивать кому-то из сопровождающих.
Ворнан и датчанка встали друг против друга, поймали ритм танца. Особых способностей для этого не требовалось. Вульгарные движения живота, сопровождаемые криками и хлопками. Так танцевали уже добрых сорок лет. Девушка встала, широко раздвинув ноги, чуть согнулась в коленях и откинула назад голову. Ее огромные конические груди нацелились на усыпанный зеркалами потолок. Ворнан согнул колени, растопырил локти, как парни вокруг, и начал танцевать. А движущая дорожка уже унесла его от Уллы.