Люк выходил на крышу Оперы и был всего лишь одним из бесконечного множества вентиляционных отверстий, труб и других люков.
Агнесса вернулась обратно на лестницу и зашагала вниз. Как вдруг услышала голоса…
Старая лестница не была полностью забыта. Кто-то счел, что она еще может быть полезна – в качестве вентиляционной шахты. Сюда просачивались голоса, гаммы, отдаленное музицирование, обрывки разговоров… Кристина словно бы плыла сквозь слои звуков, путешествовала сквозь огромный звуковой сэндвич.
Грибо, восседая на кухонном шкафу, с интересом следил за представлением.
– Возьми половник! – посоветовал рабочий сцены.
– Им не достать! Уолтер!
– Да госпожа Скоба?
– Передай-ка метлу!
– Да госпожа Скоба!
Грибо задрал голову и посмотрел на высокий потолок, к которому лепилось что-то вроде плоской десятиконечной звезды.
Из середины звезды смотрели очень испуганные глаза.
– «Опустите в кипяток», – процитировала госпожа Скоба. – Именно так сказано в поваренной книге. Там не сказано: «Будьте осторожны, он ухватится за края кастрюли и попытается удрать»…
Она замахала метлой. Кальмар отпрянул.
– И спагетти тоже получились никуда не годные, – бормотала она. – Я их жарила несколько часов, а они, проклятье, все равно твердые, как ногти.
– Эге-ге-ей, это всего лишь я. – В дверном проеме показалась голова нянюшки Ягг. Нянюшка могла быть настолько обаятельной, что даже те, кто в глаза ее до сих пор не видел, сразу верили, что это действительно всего лишь она. – Небольшие неприятности, а?
Нянюшка окинула взглядом поле боя (включая потолок). В воздухе чувствовался сильный запах паленых макарон.
– О, – поняла она. – Спецзаказ для сеньора Базилики?
– Должен был быть, – поправила повариха, время от времени взмахивая метлой. – Но эта чертова штуковина никак не хочет спускаться, и все тут.
На длинной железной плите побулькивали горшки. Нянюшка кивнула в их направлении.
– А что остальные будут есть? – спросила она.
– Баранину с клецками, – ответила повариха.
– А! Хорошая еда, без обмана, – похвалила нянюшка, сторонница натуральной, полной жиров кухни.
– И «вареньевые чертики» на десерт, но я так умучилась с распроклятой зверюгой, что даже еще не начинала их готовить!
Нянюшка осторожно вынула из рук поварихи метлу.
– Знаешь что, – предложила она, – давай так: ты готовишь клецки на пятерых, а я по-быстрому стряпаю десерт. Пойдет?
– О, это очень мило с твоей стороны, госпожа…
– Ягг.
– Варенье в банке на…
– Варенье мне не понадобится!
Нянюшка посмотрела на полку со специями, ухмыльнулась, после чего скромно укрылась за столом…
…Дзиньдзиньдзиньдзинь…
– …А шоколад у тебя есть? – спросила она, извлекая из потайного укрытия некую книжку. – У меня тут есть один рецептик, очень подойдет к случаю…
Лизнув палец, она открыла страницу пятьдесят три. Шоколадный Восторг С Особым Кремом-Секретом.
Ага, подумала нянюшка, это будет весело.
Люди всегда забывают простую истину: люди, вознамерившиеся преподать им урок, знают о людях кое-что такое, что самим людям неизвестно.
Агнесса все спускалась по той самой всеми забытой лестнице. До нее доносились обрывки разговоров.
Это было… очень волнующе.
Никто не говорил ничего важного. Ни о каких скрытых преступлениях она не узнала. Просто звуки обычного дня. Но это были тайные звуки.
И слушать их, конечно, было неправильно.
Агнессу воспитали в представлении, что есть много неправильных, плохих вещей. Плохо подслушивать под дверью, плохо смотреть людям прямо в глаза, плохо перебивать, огрызаться, выставляться…
Но за этими стенами она могла быть той Пердитой, которой всегда мечтала быть. Пердита плевать хотела на правила. Пердита всегда добивалась своего. Пердита могла носить все, что пожелает. Пердита Икс Нитт, повелительница тьмы, царица крутизны, могла сколько хочет слушать, как живут другие люди. И она никогда, никогда не была хорошей девочкой.
Агнесса знала, что пора возвращаться обратно, в комнату. Что бы ни крылось в сумрачных глубинах, куда вела забытая лестница, лучше пусть оно и дальше там кроется.
Но Пердита спускалась все глубже и глубже. Агнесса не отставала.
Распитие освежающих напитков проходило, как показалось Бадье, очень даже бодро. Присутствующие вели вежливую беседу, и до сей поры никого, абсолютно никого не прикончили.
А еще было очень приятно увидеть слезы благодарности в глазах сеньора Базилики, когда ему сообщили, что повариха готовит специально для него особые бриндизийские блюда. Это известие, по всей видимости, потрясло его до глубины души.